Внезапно распахнулась дверь, и в комнату ворвалась медсестра с заплаканными глазами.

— Доктор! — всхлипывала она. — Доктор… он… Меня так никогда не оскорбляли!

Фрезер злобно посмотрел на нее.

— Убирайтесь отсюда немедленно, вы, бесполое пугало! — сказал он, старательно выговаривая каждое слово. — Идите, и пусть вам вправят мозги, если, конечно, они у вас есть.

Медсестра попятилась с застывшим от ужаса лицом, и я рывком закрыл за ней дверь.

— Мне целых пять лет хотелось сказать ей что-нибудь подобное, — произнес Фрезер почти с удовольствием. — Все-таки и в крушении карьеры можно найти приятные стороны. Никогда бы не подумал!

— Так давайте вернемся к вашей истории, док, — напомнил я.

— Вы ее услышите, мистер Бойд, — с готовностью согласился он. — Вам уже многое известно, и до остального вы и сами могли бы додуматься. В день вашего первого посещения ко мне пришел еще один человек. Он все знал о вас, о Блэре и о пари, по которому Блэр должен пятнадцать минут водить меня за нос.

— Да, это так, — прервал я. — Но что же дальше?

Фрезер утомленно покачал головой:

— Этот человек сказал, что хочет сыграть шутку с Николасом Блэром, но нужно мое содействие. Меня рассердила вся эта затея, я был зол на вас, на Блэра за его согласие участвовать во всем этом шутовстве, на незнакомца, который хотел завести дело еще дальше. Я уже хотел выставить его из кабинета, но…

— Но тут появились деньги, — подсказал я.

— Вот именно, — кивнул Фрезер. — Он был вежлив и говорил извиняющимся тоном. Он признал, что вся затея выглядит нелепо, но сказал, что у всех ее участников денег больше, чем здравого смысла. Если бы я нашел возможным ей не препятствовать, он мог бы пожертвовать на нужды лечебницы три тысячи долларов… А вы заметили, как у нас тихо? Вы, наверное, приписывали это совершенной звукоизоляции? Или чему-то более зловещему, вроде стен с мягкой обивкой?

— Да, — подтвердил я.

— Объяснение простое, мистер Бойд, — здесь нет пациентов. Я содержу минимум персонала в расчете на возможных клиентов, но это все. Три тысячи были мне очень нужны. — Он поежился. — Вы знаете, что произошло дальше, и вправе считать меня обманщиком. Миссис Блэр и я подписали документы, но, понимаете, закон в гаком случае предусматривает подпись двух врачей, так что эта бумага ничего не стоила. Я вовсе не собирался объявлять Блэра невменяемым и ни за что не стал бы этого делать. Днем тот человек появился снова. Он был в восторге от того, как развивались события, и просил еще об одной любезности — предоставить Блэру возможность бежать в тот же вечер. Мы договорились о деталях. Идея поставить машину у ворот заведения принадлежала ему. Он ушел, оставив мне три тысячи, и Блэр бежал. Я беспокоился только о своей машине. Но мой знакомый пришел опять и стал требовать, чтобы я известил полицию о побеге опасного маньяка. Я посмеялся, а потом до меня дошло, что он говорит серьезно. Вежливо и во всех подробностях он объяснял мне, как мои действия будут выглядеть в суде и что после этого все коллеги отвернутся от меня.

— Он взял вас за глотку, да? — помог ему я. — Бумаги, которые вы подписали шутки ради, серийные номера банкнотов, врученных вам в качестве платы, — превосходно организованный шантаж. Ваша карьера, ваше будущее — все оказалось под угрозой.

— Он мне облегчил дело, — горько усмехнулся Фрезер. — Сам позвонил в полицию по телефону из моего кабинета. Вот так появилась сломанная рука санитара. Уходя, он заверил меня, что это просто продолжение розыгрыша. Через пару часов он сам положит этому конец. Прошло уже восемнадцать часов с тех пор, как Блэр уехал на моей машине отсюда. И конечно, я никогда больше не увижу этого человека.

— Он назвал себя?

— Шмельман или что-то в этом роде.

— Вы узнали бы его?

— Я его запомнил навсегда, — сказал Фрезер подавленно.

— Высокий, плотный парень, — начал я уверенно. — Волнистые каштановые волосы, карие, пустые глаза. Он?

Я ожидал, что глаза Фрезера расширятся от изумления, когда описание совпадет, но он смотрел на меня с недоумением несколько секунд, потом покачал головой:

— Нет, мистер Бойд. Ничего похожего.

— Вы уверены?! — прокричал я.

— Естественно. Позвольте мне вам его описать.

— О’кей, — уныло согласился я.

— Ему около тридцати пяти, — проговорил Фрезер, старательно подбирая слова. — Высокий, скорее стройный, чем коренастый, тело атлета. Хорошо одет. Черты лица довольно тонкие. Самая интересная черта — несомненно глаза. Бледно-голубые и какие-то бездонные, мистер Бойд.

— Хорошее описание, док.

— Еще деталь, — добавил он. — Он недавно пострадал от какого-то несчастного случая. У него переносица заклеена пластырем.

— У него и почки не в порядке, но это пока незаметно, — пробормотал я.

Фрезер опять положил руки на стол — они уже не дрожали.

— Что теперь, мистер Бойд? — Он, кажется, вполне успокоился. — Куда вы меня сдадите?

— Доктор, — сказал я, — мне бы хотелось, чтобы вы сделали это прямо сейчас. Позвоните в полицию и скажите, что произошла ошибка. Не существует никакого опасного маньяка, никакой Блэр не убегал из лечебницы, и его даже никогда не признавали сумасшедшим.

— Я сделаю это немедленно. И вам можно будет не утруждать себя… Мой светлоглазый друг все устроит сам…

Он снял трубку и стал набирать номер. Ему потребовался целый час, чтобы дозвониться, но в конце концов все было улажено.

— Спасибо, доктор, — сказал я. — Мне пора уходить, пожалуй.

— Послушайте, — проговорил он вдруг. — Возможно, я не прав, но вы мне кажетесь человеком опытным. Что мне делать?

— Не люблю советовать, но, раз уж так, я советую вам оставаться просто доктором.

— Вы считаете, наш общий друг мне это позволит?

— Думаю, что могу вам это гарантировать. Он, можно сказать, мой хороший знакомый. Я поговорю с ним сегодня, и, уверен, он разделит мою точку зрения.

Неожиданно Фрезер улыбнулся:

— Это вы сломали ему нос?

— Не знаю, где вы намерены подыскивать себе новую медсестру, док, но я могу дать вам еще один совет.

— Валяйте.

— Пусть это будет женщина.

Я открывал дверцу машины, когда он догнал меня.

— Я все еще не могу в это поверить, — сказал он, слегка заикаясь. — Значит, я не погиб, по-прежнему врач и могу продолжать свою практику?

— Я просил вас снять все подозрения с Николаса Блэра, и вы это сделали, хотя предполагали, что наш общий друг спустит с вас за это кожу. Не ахти какой подвиг, но уже кое-что. В другой раз вы будете тверже. — Я сел на сиденье и включил мотор. — Тут есть еще обстоятельство, доктор. Вы попали в руки профессионала, — пояснил я. — Вам не на что было рассчитывать с самого начала.