он и сейчас там.

— А зовут тебя как?

— Макар.

Родион оставил парню номер своего мобильного и про девчонок не забыл. Если вдруг появится Ежик, пусть позвонят. А если появится Пыжов, то позвонить следует немедленно.

Сначала Фомин объехал станицу по кругу и едва не застрял на размытой дождями дороге. О том, чтобы соваться в поле, не могло быть и речи, от дорог там только название. Возможно, «Хавейл» застрял где-то в грязи, но темнота уже сгустилась, не видно ничего и не слышно.

— А если они найдут Ежика? — спросила Майя.

— Домой он обратно не вернется.

— Я тоже так думаю.

— Я тебя сейчас домой отвезу.

— Ну нет!..

— Майя, дело очень серьезное.

— Нет! — отрезала она.

— Тогда прекращаем розыск! — также категорично ответил Родион.

Он подвез Майю к дому и сказал, что едет к жене.

— Врешь ведь, Ежика едешь искать. И я поеду, машина есть, заберу Макара!

Майя не хотела выходить, плюс к тому появилась Маша. В мокрой куртке, в сырой обуви, зато распаренная после бани.

— Что случилось? Где вы были? — усаживаясь в машину, спросила она.

— Ежик видел, как Пыжов Гуляева убил! — немедленно сообщила Майя.

Родион косо глянул на нее. Кто ее за язык тянет?

— Кто такой Ежик?

— Да есть у нас тут один с приветом!

— Всем по домам, — широко открывая рот, проговорил Фомин. — Сейчас посмотрим, что там, и по домам.

Он уже понял, что ни Майю ему не высадить, ни Скорокову, а время идет. До карьера от проселка, ведущего к шоссе, километра полтора, да пешком, да еще в темноте. Распогодилось, выглянула луна, но все равно темно.

Родион остановил машину на перекрестке дороги с тропинкой, которая тянулась вдоль реки до самого терминала. Огляделся, всматриваясь в темноту, может, увидит оставленный Пыжовым автомобиль. Но машины не было.

Он прихватил с собой фонарь, но включать его не торопился. Вдруг где-то рядом Пыжов со своей компанией, а Родион не один, с ним женщины, из них с оружием только одна. Майя фактически беззащитна. Именно поэтому Фомин и не мог оставить ее в машине, а хотел.

А Пыжов не дурак. И Гончарова, по всей видимости, допросил как следует, потребовал вспомнить, как выглядела его «собака». Возможно, это Гончаров и вспомнил про бубон на капюшоне. А может, Пыжов нашел кого-то другого, кто видел убегающего Ежика. Так или иначе, он опередил Родиона и первым вышел на свидетеля, просто ему не повезло схватить его. И сейчас он мог идти по следу Ежика. А может, и нашел его уже. Где-то нашел, не здесь. Может, уже и убил.

Скорокову Родион пропустил вперед. И хотел он доверять Маше, но не мог, поэтому держал ее под присмотром, а то вдруг отправит сообщение. Один мобильник у нее разрядился, может, второй где-то спрятан, кнопочник какой-нибудь для особых случаев.

Майя пыталась заговорить, но Фомин качнул головой, не надо шуметь. Так и шли в тишине, пока не показался холм с песочным за ним карьером. Повернули к нему, вышли к бункеру, в котором мог прятаться Ежик.

И ведь не подвело чутье Родиона. Ежик действительно находился там. Только вот, учуяв опасность, он выскочил из бункера и, низко пригибаясь к земле, рванул в сторону шоссе — по бездорожью. Он действительно напоминал чем-то гончую собаку и бежал так же быстро. Родион за ним.

Помогая себе руками, Ежик вскарабкался по обрывистому скосу холма. Фомин явно за ним не успевал. Он мог его упустить, но положение спасла Майя.

— Женька! — звонко крикнула она.

И Ежик остановился на самой вершине холма, медленно повернулся к Родиону, который поднимался на холм вслед за ним. На пятки ему наступала Скорокова. А Майя так и оставалась стоять у бункера.

— Майя это, — сказал Родион. — Валькина подружка.

— Я знаю!

— Мы тебя ищем! Вся станица тебя ищет!

Родион поднялся на холм, шагнул к Ежику, но тот отступил, собираясь бежать. Глаза большие, коленки трясутся, но это не помешает ему набрать скорость.

— Я из полиции, майор Фомин, — сказал Родион.

— Я слышал.

— И Семена Гуляева ты знаешь. Сегодня утром видел. Здесь! — Фомин повел рукой в сторону реки.

— Семена?

— Гуляева.

— Это был Майкин муж? — удивился Ежик.

— Он за своим отцом шел. Но не дошел. В речку свалился.

— В речку?! — хихикнул Ежик.

Родион отошел в сторону, уступая место Скороковой. Не хотел он, чтобы она оставалась за спиной.

— Свалился.

— Это я ему пинка послал! — придурочно засмеялся парень, пнув в пустоту справа от себя.

— А зря, парень за отцом шел. Домой хотел вернуть.

— Отцу я пинка не посылал!

— А отца все равно убили. Из ружья.

— Я видел! — кивнул Ежик.

Он уже и не думал убегать. Успокоился, разговорился, а то, что человека убили, его мало смущало. И Скорокову почему-то не замечал. Пару раз глянул на нее почти равнодушно — и все.

— Отсюда?

— Да нет, туда ходил! — Парень махнул рукой в сторону терминала.

— Туда, где стреляли?

— Да, стреляли!.. Стреляли, да!.. — разволновался Ежик.

— Ты слышал?

— Да, Ежик слышал… Ежик пошел, смотрит, один уже лежит. Уже мертвый. И головы почти нет… Ежик чуть не закричал! — Парень сунул в рот кулак, показывая, как он заставлял себя молчать.

— А потом что было?

— А потом Пыж в Павлика выстрелил.

— Пыж? В Павлика? — Родион переглянулся со Скороковой, которая была удивлена не меньше Фомина.

Действительно, откуда Ежик мог знать, как зовут убийцу?

— Ну все, Павлик, прощайся с жизнью!.. Пыж, мы же друзья!.. Были друзьями!.. — Ежик изменял и голоса, и интонации, озвученный им диалог мог бы показаться занятным, если бы не действовал на психику угнетающе.

— И Пыж выстрелил?

— И Пыж выстрелил!

— А Ежик убежал?

— Ежик от страха в штаны наложил! — парень засмеялся, глядя на Машу.

Он вроде как шутил, а она должна была ему аплодировать. Скорокова правильно его поняла, поэтому вымученно улыбнулась.

— И Ежик все это видел? — улыбнулся и Родион.

— Не надо со мной как с дурачком! — вдруг обиделся парень.

— Но ты же что-то видел.

— Ежик не видел, я видел. Пыж платок достал, ружье стал протирать, — серьезным тоном, тщательно подбирая слова, проговорил парень. — А потом ружье вложил охотнику в руки… Это был отец Гуляева?

— Отец, — с таким же серьезным видом кивнул Родион.

— Мне жаль.

— Да, конечно… Значит, ружье в руки Гуляеву вложил.

— Вложил, посмотрел по сторонам и ушел.

Парень тужился изо всех сил, пытаясь казаться серьезным, но дурашливая улыбка уже растягивала его губы. Казалось, еще немного, и он прыснет со смеху. Но у Ежика вдруг вытянулось лицо,