Крылатая фраза о том, что «в самом аду нет фурии страшнее, чем женщина, которую отвергли», имеет множество ярких подтверждений от участниц проекта «Внезапно покинутые жены», которые самозабвенно отвечали на вопрос о мести. Даже я поразилась их красочным описаниям собственных фантазий.

• «У меня была мечта, о которой я еще никому не рассказывала. Она была похожа на повторяющийся сон. В этом сне я резаком для вскрытия коробок вырезала у него на лбу слово „ЗАСРАНЕЦ“, чтобы шрам остался навсегда. И это притом что я безобиднейшее существо и в обычной жизни совсем не употребляю это слово!»

• «У меня был большой непальский нож, и я все представляла, как выковыриваю им ему глаза. Но потом одна подруга сказала, что в этом случае мне придется надеть оранжевую тюремную робу — а этот цвет мне ну совсем не идет!»

• «Я несколько раз представляла, как поджарю его на костре. Всякий раз, думая об этом, я видела приклеенную к его лицу улыбку, которая не исчезала, даже когда он крутился на вертеле!»

• «Меня постоянно преследуют фантазии о мести. То жестокие, то откровенно смешные. Мне хочется сорвать с него одежду, обклеить его тело монетками (посадив их на суперклей) и бросить где-нибудь на углу Йондж и Блур (главный район попрошаек в Торонто). Или, например, установить огромный воздушный шар в скверике перед его домом и сделать так, чтобы оттуда целыми днями сыпалась распечатка его личной переписки с любовницей. Или переслать все до единого его дурацкие письма „другой женщине“ шестистам с лишним контактам из его адресной книги. Или еще четвертый вариант…»

• «Перед сном мне нравилось строить планы его убийства. Сделать это самостоятельно? Ведь никого не наймешь — это слишком рискованно. И как все обставить? Поехать на автобусе или полететь на самолете? И где взять денег? Эти планы и мечты об их воплощении стали для меня самой настоящей терапией. Мы с мамой все шутили: если он умрет до развода, мы нарядим его как трансвестита и похороним в голубом гробу, ха-ха-ха! Мне становилось легче от одного обсуждения всего этого — ведь так я чувствовала себя сильнее, хотя бы на десять минут».

Но какими бы красочными ни были фантазии и мечты, реальность оказывалась намного бледнее и сдержаннее. В конце концов отвергнутые жены понимали, что сбежавшие мужья теперь в непроницаемой броне, поэтому большинство попыток вернуть их становились своего рода публичным унижением — одна женщина назвала это «истребованием социальной валюты». Кто-то всеми силами добивался того, чтобы все друзья и родные узнали подлинную историю измены; кто-то сообщал начальству мужа, что он повел себя некрасиво.

Шестидесятисемилетняя Эллен, расставшаяся с мужем после двадцати восьми лет брака, разослала письма всем его коллегам по Клубу деловых людей. Она рассказала, что он два года вел двойную жизнь, изменяя ей с замужней женщиной, матерью двух маленьких детей. Когда он в следующий раз пришел на собрание, не зная о том, что все уже знают правду, и завел жалобный плач о том, что «мы расстались — ах, как жаль!», другие члены клуба встретили его холодно и обсмеяли. Таким образом, женщина получила невероятную поддержку, а ее муж в конце концов перестал посещать собрания клуба.

Сильви, муж которой после тридцати пяти лет брака ушел от нее к своей студентке, случайно наткнулась на черновик ее диплома на сорока страницах, который он же и написал. «Он написал ей, что старался имитировать ее стиль, — рассказывает Сильви, — и попросил „сохранить это втайне между нами“. Она радостно ответила, что комиссия будет в шоке от этой блестящей работы». Получив развод, Сильви собрала все улики в папку и отправила один экземпляр куратору его любовницы, а другой — декану факультета. В результате против девушки учредили официальное расследование по факту академического мошенничества.

Некоторые женщины признавались, что им пришлось искать утешения в Schadenfreude[3] — этим изящным немецким термином принято называть «радость от чужого несчастья». Так, Вероника, отчаявшись хоть сколько-нибудь омрачить благополучие бывшего мужа, установила на свой компьютер заставку с текстом: «Никакие мои слова и действия не причинят ему ни малейшего вреда — нужно просто запастись терпением и дождаться, пока его накажет сама жизнь!» Она перечитывала эти слова всякий раз, садясь за компьютер, и постепенно чувство всепоглощающего беспокойства стало ослабевать. Спустя десять месяцев после ухода мужа она с огромной радостью узнала, что новая пассия его бросила.

Практика показывает, что самый здоровый подход: «Лучшая месть — это жить хорошо». Именно он помогает женщинам абстрагироваться от постоянных мыслей о том, как поживает бывший муж, и начать наконец строить собственную жизнь. Воображение обладает удивительной силой, и стоит начать представлять, как прекрасно вы заживете, как, сами того не заметив, вы окажетесь на полпути к достижению этой цели! Нужно лишь отвлечься от постоянных мыслей обо всех несчастьях, что произошли с вами по его вине, и начать думать о собственном потенциале — и исцеление не заставит себя долго ждать.

Практика показывает, что самый здоровый подход: «Лучшая месть — это жить хорошо».

Запись в дневнике: «Сегодня я едва не погибла. Мне казалось, я в полном порядке, но, наверное, закружилась голова. Я проехала знак „СТОП“ и оказалась в самой гуще движения на бульваре Сен-Жозеф, после чего остановилась прямо посреди дороги. Какое-то время просто сидела и смотрела в боковое окно, как прямо на меня несутся машины. В голове шумело, и я ничего не соображала. Машины со свистом проносились мимо. Каким-то чудом меня не задело, и я не собрала вокруг себя пробку. Я была в шоке. И еще сегодня забыла ключи в замочной скважине входной двери, чего со мной никогда не случалось».

Этот инцидент, произошедший спустя три недели после ухода мужа, помог мне осознать, что я оказалась в опасной зоне и утратила способность трезво мыслить. Как следствие, я стала водить даже слишком осторожно и внимательно, полностью останавливаясь на перекрестках и дважды проверяя ситуацию, прежде чем снова тронуться в путь. Одна из опрошенных мной женщин призналась, что, когда пребывала в аналогичном раздавленном и потрясенном состоянии, попала в ужасную аварию и разбила собственную машину. Повезло еще, что она смогла встать и уйти с места происшествия. Думаю, в определенный момент женщины попросту перестают заботиться о последствиях и собственной безопасности, утрачивая бдительность и осторожность.

Есть и еще один подсознательный индикатор потери инстинкта самосохранения вследствие ССМ — это снижение веса. Почти все участницы проекта говорили о резком похудении и потере от 3 до 25 килограммов, что лишний раз показывает всю серьезность подобной травмы. Мне, например, несколько месяцев вообще не хотелось есть и стоило огромных усилий что-нибудь прожевать и проглотить; я не чувствовала ни вкуса, ни запаха. К тому моменту, как перестала худеть, я была похожа на огородное пугало, и все друзья и родные в один голос испуганно кричали: ешь!

Вот еще пара примеров из жизни других женщин.