Кажется, я слегка отвлеклась на собственные мысли, потому что вздыхающий Тихон, заговорил:

— Спасибо, что пришла. Сама, — бросил мужчина мрачный взгляд на невозмутимого демона, что притворялся каменным. Кажется, даже не дышал и не моргал, холодно взирая на Тихона, отчего и без того болезненный вид старосты становился только хуже. Чудилось что, от такого внимания, мужчина не знал, куда деться и ерзал на своем стуле, словно тот враз оброс занозами. Кровь прилила к худощавому благородному лицу с окладистой бородой, отчего лик старосты, почему-то, пошло пятнами и сейчас Тихон больше ассоциировался с мухомором. — Еще и в компании. Познакомишь с молодцом?

— А разве вы не успели? — подняла я брови в удивлении.

— Да, как-то… не до имен было, — нервно скривил Тихон лицо, с досадой поглядывая на демона, который пропустил это мимо ушей. Ну, стыдиться, видимо, точно не собирался. Как и извиняться. А вот я пыталась понять, как Володька умудрился припахать Михайло и Тихона к общественно-полезным работам, и при этом те не поинтересоваться, как нервного командира звать? Это ж какой голос и вид надо иметь, чтобы в человечьем обличье так построить гордого, власть имущего старосту и всякого повидавшего опытного вояку? М-да, а у демона открываются все новые и новые таланты. Не тому я гвозди и молоток всучила. Нужно было дать Володьке установку, а тот, глядишь, и деревенских бы к стройке подключил одной… пусть будет просьбой.

— Это Володя. Он временно помогает мне по хозяйству и в подготовке к зиме, — чувствуя общую неловкость, прочистила я горло и быстро пробормотала. — А это — Тихон. Он…

— Знаю, — коротко подал голос демон в облике человечьем, отчего вздрогнули аж мы с Тихоном едва ли ни синхронно. Я — от неожиданности, что Володька вообще, помимо моей просьбы подстраховать, станет хоть как-то активничать. А вот отчего Тихон вздрогнул — мне доподлинно неизвестно, но могу предположить, что ассоциации или воспоминания… неприятные. Все же голос у демона под стать сложению ­– богатырский, в смысле: низкий, чуть хриплый и звучный.

— Да… — протянула я, неловко осмотрелась, а после вздохнула: — Полагаю, вы приходили, для того, чтобы узнать, что с охотником? — решила я, таки, перейти к сути дела и посмотрела на старосту.

— А? — с удивлением встрепенулся тот и моргнул. А после пригладил уже практически полностью седую бороду и поджал губы, из-за чего усы стали смешно топорщиться. — Да… да, именно для этого, — с чрезмерной готовностью покивал тот, а после округлил глаза и вновь побледнел, схватившись за живот.

— Вам нездоровится? — уточнила я, вполне предполагая, что это могло быть. Вот только беда — не могла я сама предложить микстуру, которая бы облегчила страдания Тихона. Откуда бы мне знать, что у него такая… пикантная проблема? Еще и лекарство так удачно с собой прихвачено. Подозрительно.

Нет уж, пока я не буду уверена, что костер минует мою долю, подставляться так не стану! Потому что не знаю, как обосновать свою осведомленность.

А пока мужчина сам не признается и помощи не попросит, я помочь не могу. Вот и остается лишь наводящие вопросы задавать, да смотреть, как гордый руководитель деревни пучит глаза, но мужественно молчит.

А меж тем, несмотря на ощутимый морозец, довольно большое окошко — открыто, что могло объяснить, почему в горнице довольно свежо, а хозяин сидит в телогрейке. И я даже знаю, с какой целью окно не прикрывают.

Был у меня печальный опыт с жертвой режима, у которого непереносимость молока обнаружилась. Так вот, я не понаслышке знала, что существо, который производит большое количество… газов, ну никак нельзя держать в закрытом помещении. Особенно там, где есть доступ к огню. В первом случае — просто может задохнуться. Во втором, еще и взорваться. Помнится, вернувшись в тот злополучный день из лесу, меня встречал дико ржавший Велес, который от колик, просто плакал за сараями и мученически подвывал не в силах успокоиться, бешено шипящая Липа, которая, кажется, в тот раз затаила на демона сильную обиду за опаленные усы, ну и сама жертва… к сожалению, не только режима, но и маленького взрыва, который произошел, когда несчастный решил подкинуть в печь дров, присел перед топкой и…. ну не сдержался. И все бы ладно, с каждым бывает, посмеялись бы и забыли (предварительно проветрив), но не в тот раз. Уж больно близко был демон, а непереносимость молока сказалась… существенно. Не просто так же цветы пожухли в округе! Потому в тот день демон лишился не только бровей, ресниц, большей части своей шевелюры, отчего походил на «плешивого козла», как метко подметил Велес, но и части своего самоуважения. В общем, во Мрак бедняга отправлялся в непрезентабельном виде и с перебинтованным рогом, который треснул. У меня даже кусочек рога на память где-то схоронен. Интересно, а волосы потом отрасли?

— Нет, все хорошо, — натужно выдохнул староста, вернув меня в реальность. Мне же оставалось лишь кивнуть. Ну, я пыталась. — Так, как вышло, что охотник, который ушел выслеживать вражину, изводящую добрых людей в нашей деревне, внезапно оказался раненым, да у тебя в дому?

После Тихон красноречиво замолчал с видом, словно подловил на краже. Я же была к такому повороту событий готова, и даже заблаговременно отрепетировала ответ, который сочиняла, начиная с известия о том, что в деревне меня с нетерпением ждут с отчетом. Ну, я думала, что готова…

Потому сгруппировалась, подбородок задрала повыше, но, кажется, переволновалась и вместо внятного ответа… пискнула. Однако быстро попыталась исправиться и…. сделала только хуже, вспомнив Велеса и его любимое:

— А я чего? А я ничего! Другие вон что, и им ничего, а я чуть что, и сразу вон чего!

Удивленный староста смотрел на меня. Я с паникой и неловкостью смотрела на Тихона, понимая, что слишком часто общаюсь с лесными зверями, чем с людьми. Сзади возвышался Володька. Возможно тоже с некоторым вопросом к моей вменяемости, но проверять не стала и собралась плакать. Может, сочтут убогой и максимум побьют? Дурачков испокон веков жалели же, ну!

Но, не успев всплакнуть, едва не подпрыгнула, когда на мои плечи опустились большие ладони, а меня аккуратно отодвинули в сторону, где в игру вступил уже сам демон, сделав уверенный шаг вперед.

— Не стоит разбрасываться напрасными и несправедливыми подозрениями, уважаемый, — выделив последнее слово таким образом,