– Так точно, Афанасий Борисович.

– Ты почему до сих пор оружие не получил? – сменил тему генерал.

– Имею свое наградное.

– Покажи.

Ерожин достал из кармана маленький английский пистолетик с дарственной надписью министров Узбекистана и протянул генералу. Тот с мальчишеским любопытством рассмотрел оружие.

– А стрелять он может?

– С десяти метров уложил наповал преступницу.

– Это когда же?

– Несколько лет назад, на поле гольф-клуба в Нахабино. Вооружена была, стерва, и палила почем зря. Пришлось на поражение… – отрапортовал Ерожин.

– Помню эту историю. Тогда я о тебе впервой и услышал, – сообщил генерал, с сожалением возвращая подполковнику пистолет. Расставаться с красивой игрушкой начальству явно не хотелось:

– Когда-нибудь дашь пострелять?

– Возьмите сейчас, – предложил Петр Григорьевич.

– Сейчас некогда, – с сожалением отказался генерал и на прощание напомнил: – Табельное оружие ты все равно обязан получить.

– Так точно, Афанасий Борисович. Можно идти?

– Иди и поторопись. Меня уже с этим Колесниковым заколебали. Тут серьезных дел до хера, а они с думским поганцем достают.

«Нормальный мужик. Придется поднажать», – подумал Ерожин, возвращаясь в свой кабинет. Подполковнику было лестно, что генерал при всей своей занятости осведомлен о такой мелочи, как его табельное оружие.

Обедать Ерожин не стал. Обеденное время он решил использовать на посещение поликлиники. Петрович объяснил адрес по-шоферски образно, и Ерожин без труда отыскал типовое школьное здание в переулке за Ленинским проспектом. Он сразу обратил внимание на табличку, посылающую автолюбителей на второй этаж и, упругим шагом миновав лестницу, уперся в дверь двадцатого кабинета. Но тут подполковника ждало разочарование. На бумажке, приколотой исторической кнопкой, сообщалось, что в связи с болезнью доктора выдача справок временно не производится. Петр Григорьевич минуту подумал и спустился в регистратуру.

– Ничего не могу сказать. Уже несколько дней нет ни доктора Крапивникова, ни сестры Маргулиной. Когда появятся, не знаю.

Ерожин предъявил удостоверение начальника с Петровки и попросил выдать ему домашние телефоны медработников, занятых справками для автолюбителей.

– Валентин Аркадьевич на днях переехал в новую квартиру. Этого адреса пока у нас нет. Можете записать прежний. А Светлана Маргулина прописана в Мытищах, но дома сейчас не живет.

– Как не живет? – строго спросил подполковник.

– У нее кто-то из родни в отъезде. Вот Маргулина и переехала поближе к работе. Тут вот на стене бумажка с ее временным телефоном висела, да куда-то подевалась.

– Давайте, что есть. – Записал мытищинский адрес и телефон, поблагодарив пожилую медсестру, Егожин отправился на третий этаж. На двери кабинета он прочитал имя-отчество главного врача. Начальство оказалось на месте. Петр Григорьевич показал свое удостоверение:

– Здравствуйте, Александр Павлович. У вас проходил обследование Грыжин Николай Иванович. Я хотел бы знать результаты.

– Он работает в нашей системе? – маленькие глазки на пухлом холеном лице смотрели настороженно.

– Нет, он обратился в вашу поликлинику по поводу справки для получения водительских прав, – улыбнулся Ерожин.

– Тогда к Крапивникову. Мы держим карточки только наших больных.

– Доктор Крапивников не вышел на работу. А мне нужна срочная информация, – настаивал Ерожин. Он видел, что просьба не вызывает удовольствия у главного врача, но решил не отступать.

– Понимаете, эти делом мы занялись, чтобы помочь поликлинике материально. Возможно, мы немного формально относимся к людям со стороны. Иногда результаты их осмотра не фиксируются, – виновато признался Александр Павлович.

– Поверьте, я не намерен уличать вас в халатности, Меня интересует конкретный человек. Помогите, и на этом вопрос закроем.

– Вы говорите, его фамилия Грыжин? Если доктор Крапивников подверг его более тщательному обследованию, шанс есть. – Главный врач вздохнул и попросил Ерожина подождать. Отсутствовал он минут пятнадцать. Обеденный перерыв на Петровке кончался, и Ерожин с нетерпением поглядывал на часы.

– Вам повезло, – сообщил Александр Павлович, резво занимая свое место. – Нашелся ваш Грыжин. Ему провели рентгеновское обследование.

– У вас есть результаты? – оживился Ерожин.

– Я попросил нашего рентгенолога написать короткое заключение. Вот оно. – Доктор протянул посетителю небольшой бланк.

– Я полный профан. Не могли бы вы расшифровать эту бумажку.

– Тут нечего расшифровывать, все в норме. Николай Иванович Грыжин получил справку обоснованно. Он может управлять автомобилем, – заверил главный врач. К его удовольствию, с интересующим милицию пациентом в поликлинике обошлись по всем правилам. Вернувшись на Петровку, Грыжин первым делом позвонил Маргулиной в Мытищи.

– А кто Светку спрашивает? – услышал он простоватый женский голос.

– Подполковник Ерожин из Управления внутренних дел.

– Ой, Светка чего-нибудь натворила? – запричитала трубка.

– Нет, но нам надо с ней поговорить. А кто у телефона?

– Я ее мамаша. Вы позвоните Витеньке, она у него.

– А кто такой Витенька?

– Сынок мой, ейный братик. Витенька на газопроводе работает в Тюмени, так она сейчас в его квартирке. Сами понимаете, Светка девка взрослая, у ней своя личная жисть…

Петр Григорьевич записал телефон Витеньки, но там трубку не сняли. Подполковник дал отбой и подумал, что отсутствие на работе медсестры и врача может означать, что личная «жисть» Светланы Маргулиной связана с личной «жистью» доктора Крапивникова. В таких вещах Ерожин ошибался редко. Найти парочку большого труда милиции не составило бы, но задействовать аппарат Петровки для частного расследования начальник отдела позволить себе не мог.

В половине пятого появился Волков. Тимофей примчался прямо из аэропорта и первым делом выложил на стол две фотографии Маши. На снимке, полученном в паспортном столе, кроме мути и белого воротничка, Ерожин ничего не разглядел. Фотопортрет тринадцатилетней девицы говорил о Хлебниковой куда больше. Ерожин опытным глазом тут же определил, что Маша хороша собой, но злюка.

– Надо искать. Распечатай оба фото и пошли Диму и Колю по известному кругу. «Метрополь», гостиница «Москва» и т. д. Если она стала профессионалкой, отыщется быстро. А нет – будем думать. Как тебя приняли в доме Строковых? Убиты горем?

– Ничуть, – усмехнулся Тимофей. – Мамочка для приличия пару раз поднесла к глазам платок. А отец прошипел «шлюха» и ушел в другую комнату. Похоже, связь дочурки с народным избранником для него не секрет…