Было кое-что еще… Чего не заметишь, если не приглядываешься к собеседнику столь пристально и ревностно. Когда их пальцы случайно соприкоснулись над столом, реакция приезжего была, на взгляд Сон Ёна, чрезмерной: крупно вздрогнув, тот отдернул руку так резко, что даже снес тарелку. Впрочем, тут же с обаятельной улыбкой извинился. Но сейчас вспомнилось, как Лян Ро Иль то и дело задумчиво поглядывал на свою руку и трогал, потирая, словно при ушибе.

Но мог и впрямь ушибиться о посуду. А отпрянуть от неожиданности. Существуют также люди, которые не переносят чужих, даже случайных прикосновений. Не придумывай странностей больше, чем есть на самом деле!

Но мнение о Лян Ро Иле уже сложилось, и его можно было выразить одной фразой:

— Я бы не рискнул поворачиваться к нему спиной.

— Ну не знаю, не знаю, — задумчиво протянула Ха На. — Приятный, красивый, богатый… денег вон много обещает, вежливый даже с нами, с ноби, а ты к нему как к разбойнику! Ой! Ты чего?

Сон Ён сел так резко, что теперь шарахнулась и девица.

— Не вздумай к нему идти работать!

— Ох ты, новый указчик завелся!

— Не слушаешься меня, послушай свою бабушку! Она верно говорит — держись от Лян Ро Иля подальше!

Хэнё подскочила. Сейчас разорется… Девушка с вызовом уперла руки в бока. Порассматривала его при свете фонаря. Продолжила так же задумчиво:

— Интересно, чем же он все-таки тебя так задел, господин? Уж не тем ли, что, как я говорю, красив, влиятелен и богат?

А вот ты совершенно не таков, подразумевала ее фраза. Частично (на два последних пункта) это было правдой, и оттого слова резанули по живому. Сон Ён резко поднялся, процедив:

«Да иди ты куда хочешь, мне до тебя и дела никакого нет!» — пошел от нее в темноту.

— Вот и пойду! — запальчиво кричала Ха На ему в спину. — Еще чего не хватало — тебя слушать! Вот увидишь — пойду! Пойду, пойду, пойду!

Он только с раздражением отмахнулся. Шагал широко, не выбирая, куда ставить ногу, спотыкаясь, чуть не падая, и оттого злясь еще больше. Тратить драгоценные слова и заботу на эту вздорную малоумную девицу — все равно что коровам буддийские сутры читать!

* * *

Если бабушка прознает, мало ей не покажется! Но все равно на следующий день Ха На стояла в толпе ныряльщиц, переминавшихся перед домом чиновника. Не могла же она спустить этому вздорному янбану, ни с того ни с сего принявшемуся указывать, как ей быть и что ей делать. Сказала — пойдет, значит, пойдет!

Правда, с утра пришлось-таки сделать изрядный крюк: занести на сонный двор ссыльных Кимов ночной улов. Вчера Сон Ён внезапно сорвался, отдать не успела. А ведь за недосыпание да сбитые ноги он ей не то что денег, даже словечка доброго или ласкового взгляда не подарит! Верно говорят: сколько змею ни ласкай, ничего, кроме яда, не дождешься. Вот не будет она больше их подкармливать, пускай голодают, говорила Ха На себе и сама себе не верила. Все равно потащит, ведь кроме неблагодарного янбана там еще трое стариков, они-то почему должны страдать из-за недоброго нрава младшего члена семьи!

Занятая такими противоречивыми и долгими беседами с самой собой, девушка мало вслушивалась в обсуждение предстоящего. И потому известие, что хэнё должны еще и испытания какие-то пройти, стало для нее неожиданностью. Что за испытания? Разве здесь не собрались самые выносливые и умелые ныряльщицы округи?

Но делать нечего, так приказал чиновник Ли устами управляющего. Вернее, конечно, приезжий. Тот сидел на скамеечке под натянутым тентом, попивал крохотными глоточками то ли вино, то ли простецкую бражку. Улыбался, посматривая на хэнё: обряженные в короткие штаны и безрукавки, они толпились на берегу, хмуро слушая управляющего, втолковывающего, как им повезло, что их избрали для такого важного дела. Фыркали, переглядывались, недовольно перешептывались, плечами пожимали. Но все замолкли, когда Лян Ро Иль неторопливо поднялся и, сунув кисти рук в широкие рукава, направился к ним.

Что бы ни говорили про него бабушка и Сон Ён, этот человек как будто завораживал. Вот и сейчас Ха На во все глаза смотрела, как ветер треплет его не убранные в прическу тяжелые волосы, открывая высокий бледный лоб; как плещутся багряные шелка одежды.

— Господин, — сказала, кланяясь, старшая хэнё Чан Ми. — Нельзя ли для испытания выбрать другой берег? Здесь мы не ныряем, море слишком злое.

Она указала на разбивающиеся о камни темно-синие высокие пенные волны. Голос Лян Ро Иля был негромким, но отчего-то легко заглушал и шум моря, и согласный ропот ныряльщиц.

— Мне нужны самые выносливые. Самые сильные. Самые быстрые, — сказал он. — Вот ваше сегодняшнее задание.

Длинная рука взлетела над головами, медленно повернулась, чтобы всем было виднее. Ха На даже прижмурилась от блеска монеты, зажатой между его указательным и средним пальцами. Толпа женщин разом вздохнула-охнула. Серебро?!

— Кто найдет — заберет себе!

И, размахнувшись, Лян Ро Иль забросил монету далеко за гребни накатывающихся волн. Девушка машинально посчитала их: первая, вторая… третья! Этот богатей точно провел все свое бездельное детство в швырянии камешков в воду!

Две волны устремились друг навстречу другу, морская и сухопутная (в виде несущихся в воду хэнё). Столкнулись…

Морская победила: отбросила ныряльщиц на берег, а некоторых так о камни приложила, что те смогли подняться только с помощью товарок. Лишь несколько темных голов виднелось в воде — кто изо всех сил греб, кто пытался поднырнуть под следующую волну. Стоявшая у самой кромки старшая хэнё в море не торопилась. Подавшись вперед, напряженно всматривалась в воду. Кинувшаяся было вместе со всеми Ха На тоже затормозила: если уж более мощных и тяжелых теток с такой легкостью отбросило назад, то ее и вовсе прихлопнет, как надоедливого комара! Оставалось только приплясывать на берегу от отчаяния и бессилия: монеты было до смерти жалко. В таком месте и с такими волнами ее ввек не найти!

А хозяин серебра не выглядел опечаленным утратой. Стоял, скрестив на груди руки, с легкой улыбкой наблюдал за хэнё. Забавлялся видом и отчаявшихся, и пытавшихся войти в воду, и тех, кто упорно боролся с волнами, ныряя в бесплодных придонных поисках… Внезапно вспомнились слова Сон Ёна: мол, любит приезжий повеселиться над чужой бедой. Тогда она подумала: наговаривает от злости да зависти. А теперь вот засомневалась. И в своих прежних мыслях, и в решении прийти сюда.

Конечно, теперь господин Лян Ро Иль попросту прогонит ее: она ведь и не пробовала найти монету, даже вида не сделала! Ну и пусть, подумала Ха На с облегчением. Так и перед вредным янбаном не спасовала, и с бабушкой не поругается.

Старшая хэнё закричала, неистово размахивая длинными руками: приказывала вернуться. Судя по напряженным быстрым взглядам на чужака, Чан Ми ждала возражений, но тот лишь улыбнулся и ушел обратно под тент. Женщины дождались возвращения измученных товарок из моря — некоторых пришлось вытягивать за руки, подняться они были не в силах — и угрюмой нестройной группой подошли к Лян Ро Илю. Тот оглядел склоненные головы и хмурые лица. Сказал лениво: