Молли не смогла придумать ничего умного в ответ, поэтому сказала то, что думала:

— Ты напоминаешь мне некоторых из моих учительниц. Я никогда не видела, чтобы они смеялись. Но не потому, что они были злобными от природы. Просто у нашей директрисы был тяжелый характер, и она не позволяла бедным женщинам переписываться с родными.

Последовало неловкое молчание, которое нарушила Банни.

— Какая любопытная история, Далила, — сказала она, потрепав Молли по руке.

Никто больше не произнес ни слова, пока Афина не предложила перейти в гостиную. Все женщины, кроме Молли, нашли себе занятия. Хильда уселась на диван и вытащила вязание. Афина устроилась у окна с альбомом для рисования. Джоан села за фортепьяно и заиграла. Молли расположилась рядом с Банни на диване и открыла книгу об античном Риме, которую обнаружила на столе.

— Разве тебе нечем заняться? — поинтересовалась Банни, достав из корзинки вышивание.

— Да, — сказала Молли. — Я провела пять лет в очень строгой школе, где моей обязанностью было чистить картошку. У меня не было возможности научиться женским рукоделиям. Но мой отец любит пироги, а кухарка никак не могла ему угодить. Поэтому мне пришлось вмешаться и научиться печь.

— Ты живешь дома? — удивилась Банни.

Пульс Молли участился.

— О нет, — отозвалась она легким тоном. — Это было давно, еще до того, как я…

Она запнулась, не зная, что сказать.

— Прежде чем ты стала любовницей Гарри? — подсказала Банни.

— Да, — кивнула Молли.

— Ты печешь ему пироги? — спросила Банни, протыкая канву иголкой.

— По вторникам и четвергам, — солгала Молли, надеясь, что она не попадет в ад за всю эту ложь.

— Как чудесно, — задумчиво отозвалась Банни.

— А ты делаешь что-нибудь… особенное для сэра Ричарда? — Молли отложила книгу.

Глаза Банни потемнели.

У нас с ним разное представление об особенном.

Она содрогнулась и закрыла глаза.

—Что ты имеешь в виду?

Банни открыла глаза.

— Тебе не захочется знать.

По коже Молли пробежали мурашки.

— Надеюсь, он не делает ничего неприятного или пугающего?

Банни едва заметно улыбнулась:

— Ничего такого, о чем тебе следует беспокоиться. Все нормально.

Но Молли чувствовала, что все далеко не нормально.

Банни откашлялась.

— Давай поговорим о приятных вещах, хорошо? Я придумываю фасоны своих платьев.

— Неужели? Как интересно.

Банни засмеялась:

— Ты первая, кто нашел меня интересной, Далила. — Она помедлила, вдевая нитку в иголку. — Давай я научу тебя шить, — предложила она и тут же приступила к делу.

Сложив вдвое лоскуток ткани, она сшила края крохотными стежками.

— Попробуй.

Молли старательно сделала шов, лишь дважды уколов палец.

— Очень хорошо! — похвалила Банни.

Молли улыбнулась.

— Спасибо. Ты очень добрая, — прошептала она. — Все держатся так враждебно.

— Это потому, что все хотят победить.

Молли нахмурилась:

— Но кому нужна корона со стразами?

В комнате повисло шокирующее молчание.

Банни издала нервный смешок.

— Но, Далила… все дело в титуле самой очаровательной спутницы. Чтобы быть лучшей, надо обладать определенными талантами. Согласна?

— О да, — солгала Молли, поскольку не представляла, в чем эти таланты заключаются. Хотя прошлый вечер дал ей кое-какие идеи. Она почувствовала, что краснеет. — Вот почему, если я выиграю, я предпочла бы получить деньги. Фунтов сто.

Джоан фыркнула:

— Это больше, чем большинство людей зарабатывают за несколько лет!

Молли пожала плечами.

— Вряд ли корона со стразами обеспечит мое существование, если, — она запнулась, — лорд Гарри бросит меня в один прекрасный день.

И снова повисло неловкое молчание.

— Ты меня очень расстроила, Далила, — сказала Афина, нахмурив брови.

— Меня тоже, — заявила Хильда, скрестив руки на груди.

— Извините, — сказала Молли. — Я всего лишь хотела сказать, что мы заслуживаем большего, если выиграем, чем корона с фальшивыми бриллиантами.

— Не могла бы ты помолчать? — поинтересовалась Джоан. — У меня скулы сводит от твоих нелепых речей.

Она раздраженно ударила по клавишам фортепьяно, издав резкий звук.

Афина разрядила напряжение, поднявшись на ноги.

— Хватит болтать. Мужчины возвращаются.

Она быстро убрала свои рисовальные принадлежности и поправила прическу.

Снаружи донесся стук копыт, и сердце Молли учащенно забилось. Она не знала, почему ее так волнует встреча с Гарри. Наверное, общество любовниц действовало на нее угнетающе.

Хильда спрятала свое вязание за шторой и расправила плечи. Джоан убрала ноты, а Банни засунула вышивание под стол. Все приняли праздные позы, словно только и делали, что дожидались возвращения мужчин.

Мужчины вошли в дом и шумной толпой проследовали в гостиную. Их лица покраснели от ветра, волосы растрепались. Гарри выглядел необыкновенно красивым, и Молли ощутила прилив восторга и чувство собственности. Она гордилась, что он ее поклонник. И ей очень хотелось броситься ему на шею.

Однако она вовремя опомнилась. Гарри не ее поклонник. И тем более не нуждается в ней как в любовнице. С какой стати? Этим утром все женщины, кроме Банни, ясно дали ей понять, что она ужасная любовница.

— Далила, — с воодушевлением произнес Гарри.

Конечно, он старался для публики, но какая-то его частичка была рада видеть Молли и тревожилась за нее. Она казалась… маленькой и бесплотной, как тень. Она казалась такой с момента их приезда, не считая вчерашнего вечера, когда он прижимал ее к двери. Тогда она была весьма осязаемой.

— Гарри, — отозвалась она.

Все вокруг них целовались, и Молли явно нервничала, не зная, что делать дальше.

Гарри проследовал к ней и крепко поцеловал в губы. Щеки Молли зарделись.

— Х-хорошо провел время?

От нее восхитительно пахло свежим хлебом и клубникой.

— Очень, — улыбнулся Гарри, отведя ее в сторону. — А ты?

Она кивнула:

— Банни очень добра.

— Рад слышать, что ты… освоилась. — Он взял ее за руки в надежде, что это поможет ей расслабиться. — Я собираюсь объявить первое состязание. Будь готова ко всему, ладно?