Я не нашёл верёвок для сушки вещей и никаких тазов для стирки.

— Пф! — чуть не подавился Торин. Прожевав мясо, он одарил соседа по комнате насмешливым взором. — Андрей, ты сам стирал?

— Да. А что?

— Вообще-то для этого есть прачки. Нужно собирать грязные вещи, паковать в мешок с нашитым именем, факультетом и номером комнаты. Этот мешок утром оставляешь у коменданта, а через день забираешь у него же с чистыми вещами.

— У меня нет такого мешка. К тому же, Торин, мне об этом никто не сказал.

— Бардак, — веско прокомментировал Кевин.

Пётр с издевательской ухмылкой посмотрел на Афанасьева и вернулся к своей тарелке.

Кормили в столовой неплохо. На обед была каша, напоминающая рисовую, с мясной подливой. К ней шла мисочка с салатом из овощей, три кусочка белого хлеба и большой стакан розового морса. Порции были большими, хватило бы, чтобы наестся даже здоровяку, но разжиреть с такой кормёжки вряд ли получится.

Парни почти одновременно расправились со своей едой. Пётр с Кевином поспешили куда-то по своим делам. Торин вразвалочку отправился с Андреем.

— У меня до следующего урока ещё полчаса, — пояснил он. — Подышу с тобой воздухом.

На выходе из столовой в просторном холле Афанасьев заметил утрешнюю пигалицу. Она стояла возле стены в компании трёх щеголеватых хмырей. Двое из них — худые дрыщи в синих камзолах размалевали рожи пудрой и намазюкали губы ярко-алой губной помадой. Оба дрыща были похожи, словно братья-близнецы: кареглазые шатены с длинными прямыми волосами до лопаток, с худыми вытянутыми лицами и презрительными гримасами на лицах. Один из них, двухметровый здоровяк-брюнет с длинными, схваченными в хвост волосами, в коричневом камзоле, пальцы которого были усеяны зачарованными перстнями с крупными драгоценными камнями, выделялся массивной фигурой.

Андрею не понравилось, что этот квартет пристально вглядывался во всех, кто выходил из столовой. Он тем местом, на котором сидит, почувствовал неприятности.

Неожиданно пигалица дёрнулась и впилась стервозным взглядом в него. Она наставила на него указательный палец. Её тихие слова в шумном холле прозвучали для Андрея громче пушечного выстрела:

— Вот он!

Торин проследил взгляд соседа по комнате, обнаружил, как к ним выдвинулась компания и слегка взбледнул.

— Слышь, Деус, — громко прошептал он, — чего это тобой аристократы заинтересовались?

— Эти пидорги аристократы? — аналогично шёпотом вопросил он.

— Ну! Ты только при них такое не ляпни. Так что у тебя за тёрки с ними?

— Без понятия.

Андрей не считал утренний инцидент достойным внимания. Подумаешь, столкнулись два студента. Это явно не проблема вселенского масштаба. Рядовая бытовая ситуация. Видимо, пигалица считала иначе.

— Слышь, ты, смерд! — навис над ним бугай. Теперь можно было рассмотреть, что он ученик четвертого курса, судя по цвету униформы, с факультета магии земли. — Как ты посмел оскорбить госпожу Вальтер?! Я тебя уничтожу!

Андрей посмотрел в лицо горящего праведным гневом бугая, мельком мазнул взглядом по размалеванным подпевалам и ехидно лыбящемуся стервозному лицу пигалицы, и понял — миром это не закончится. Эти уроды шли с намерением бить ему рожу и без этого не отстанут.

Лучшая защита — нападение. Этот урок он давно усвоил. Особенно, когда имеешь дело с превосходящими силами.

Андрей не был каким-то крутым рукопашником. В детстве, как и многие его сверстники, немного занимался карате, в армии показали пару приёмов, а когда на охранника лицензировался, ещё пару приёмов освоил. Но в основном он имел за плечами опыт немногочисленных подростковых драк.

А вот Деус во время службы на космическом флоте прошёл базовый курс армейской боевой подготовки. Не супер боец, но его знания оказались более обширными, чем у Афанасьева. Так что его память подбросила множество приёмов. Вот только тело не было привычно к их исполнению.

Недолго думая, он не стал разводить бесполезных разговоров, и нанёс резкий и сокрушительный удар коленом в пах бугаю.

Тот тоненько охнул, выпучил глаза, выпустил из лёгких воздух и медленно сложился пополам. Пока он падал на четвереньки, Афанасьев подался вправо и мощным резким ударом локтя превратил нос правого хлыща в кровавую кашу.

Ни на мгновение не останавливаясь, он резко распрямил ногу и стопой ударил в бок второго хлыща. Того снесло на пару метров в сторону. Он упал на пол и заголосил на весь холл.

К нему присоединились плаксивые стоны его товарища, который руками пытался остановить кровь, льющуюся из разбитого носа.

Стоя на четвереньках, тоненьким голосом тихо стонал здоровяк.

В холле повисла гробовая тишина. Все студенты замерли и не отрывали напуганных и до крайности изумлённых взоров от Афанасьева.

Глядя в глаза застывшей от испуга пигалицы, он сказал:

— Я не оскорблял тебя.

В этой тишине его спокойный голос прозвучал подобно громовому раскату. Он перевёл взор на бугая в коричневом камзоле:

— В следующий раз, когда захотите отхватить звездюлей, придумайте более весомую причину.

Он спокойно направился на выход, стараясь не демонстрировать окружающим, как у него подрагивают поджилки.

Шаркая, Торин механически передвигал ноги, идя рядом с Андреем. Все студенты расступались перед ними.

Когда парни вышли на улицу, дворф выглядел серее тучи.

— Что ты наделал? — в его глазах застыл испуг.

— Просто навалял троим придуркам, которые до меня докопались на ровном месте.

— Просто? Просто?! Идиот! Это же аристократы!

— И что с того? Как по мне, обычные студиозы, такие же, как ты и я.

— Нет! — перешёл на повышенный тон дворф. — Нихера они не обычные! Это мы с тобой обычные студиозы, а они элита. Ты труп, Андрей! Вот увидишь, не пройдёт и дня, как тебя уничтожат.

— Да ладно? — он старался не демонстрировать охватившего его страха.

— Был бы ты аристократом, то отделался бы тремя дуэлями… — поник головой дворф. — Иномирный придурок! Дал бы себя избить, и жил бы спокойно дальше… Накрылся наш бизнес.

— Торин, ты слишком пессимистичен. Что они мне могут сделать? Ну, попробуют снова подловить и побить. И вновь отхватят люлей.

— Не будет этого. Ты пойми, идиот, аристократы — это тебе не крестьяне, которые проблемы решают на кулачках, а потом совместно пьют пиво и травят байки. Руководство академии с радостью продаст тебя им, как обычного раба.

— Это как?

— Да вот так! Выгонят тебя из академии за злостное нападение на студиозов, повесят долг за всё время обучения и за этот долг продадут в долговое рабство обиженным аристо! А те с тебя семь шкур сдерут в своих пыточных подвалах.

— Весело тут у вас, — вырвался нервный смешок у Афанасьева. — У нас проще. Собрались наши деды, и всех аристократов перестреляли.

— Как расстреляли? — испуганно дернулся дворф.

— Из оружия… Торин, прекрати нагонять