Пятидневная командировка в Японию оказалась гораздо более успешной, чем Бен предполагал. Ему предложили масштабную сделку, от которой отказался бы только идиот. А еще это была его самая долгая разлука с Бо и Бейли. И хотя они со Слоан каждый день общались по скайпу, он безумно соскучился по ней и по малышам.

Он вышел из машины, достал из багажника дорожную сумку и ноутбук и потянул носом воздух. Пахло очень вкусно. Похоже, Марсель превзошел сам себя.

– Я услышала, как ты подъехал. Я только что покормила и уложила карапузов, но я знаю, что они будут тебе рады.

Слоан встретила его на пороге и позволила поцеловать себя в губы – кажется, впервые с тех пор, как они вернулись домой с близнецами.

За день до того, как он уехал в Японию, двойняшкам исполнилось три месяца. Эти месяцы были сумасшедшими: кормления, пеленки, подгузники, постоянное наблюдение врачей, да еще и ссоры, которые чуть не отравили их первую неделю дома. Но все эти испытания, в конце концов, только сблизили их.

– Ты – утеха для моих усталых глаз.

Он погладил ее по щеке, уткнулся ей в шею и с наслаждением вдохнул ее запах, свежий, как летнее утро. Ее волосы были влажными после душа. На ней было короткое платье, самое обычное, но подчеркивавшее все достоинства ее фигуры.

– Готова поспорить, ты говоришь это всем матерям всех своих детей, – усмехнулась она. – Я шучу. Пошли, у меня есть для тебя сюрприз.

Его сердце забилось в предвкушении. Она встретила его на пороге, позволила себя поцеловать впервые за много месяцев – значит, она скучала по нему?

Они остановились перед комнатой двойняшек, и Слоан осторожно приотворила дверь, чтобы проверить, не спят ли они.

Они не спали. Бо первый увидел папу и восторженно забулькал, заливая слюнями подбородок и щечки.

– Ты мой мальчик!

Бенджи поднял его, с улыбкой вспоминая те времена, когда он не мог заставить себя дотронуться до чьего-нибудь слюнявого и сопливого младенца. Он с нежностью поцеловал мокрую щечку и сунул малышу в ладошку палец, который Бо немедленно обхватил.

– Он стал сильнее.

Бенджи не уставал поражаться, как быстро они растут и меняются. Каждый день приносил что-то новое. Поэтому он так мучительно переживал даже пятидневную разлуку с ними.

– Я знаю. Я обнаружила это, когда пару дней назад он вцепился мне в волосы.

Она взяла Бейли из кроватки, поцеловала в лобик и передала Бенджи.

Он сел в кресло-качалку, держа на руках обоих малышей и разговаривая с ними на бессмысленном, но теплом и нежном языке. Он поймал взгляд Слоан.

– Что?

Ее глаза были влажными.

– Ничего. Они скучали по тебе. Я это заметила. А теперь они так рады тебя видеть. Они маленькие, но даже сейчас понятно, что они тебя очень любят. Я не могу поверить, что я когда-то хотела скрыть их от тебя.

Она вытерла набежавшие слезы.

Эта мысль часто мучила Бена, но он ее отгонял.

– Не казни себя за то, что не можешь изменить.

Она сердито шмыгнула носом.

– У меня отбивные на плите, пойду проверю.

– Ты приготовила ужин?

Несмотря на первоначальные возражения, Слоан быстро привыкла к Марселю и с ума сходила по его блюдам. Даже когда у него был выходной, она почти никогда не готовила, и они заказывали что-то на дом.

– Все еще не доверяешь моей кухне? – поддразнила она.

– Нет, дело не в этом. Просто я помню, как ты любишь то, что готовит Марсель.

– Да. Но сегодня я хотела приготовить что-нибудь сама. Благодаря Ливви у меня появилось свободное время, и я попросила Марселя дать мне несколько уроков. – Слоан прикусила язык и погрозила ему пальцем. – Не смей злорадствовать!

– Я немного ревную тебя к Марселю. Я начинаю думать, что это он твой самый любимый мужчина, после Бо, конечно.

– Сегодня проверим, – улыбнулась она чувственной улыбкой и вышла из комнаты.

Бенджи заставил себя отойти от стола только тогда, когда ему показалось, что его одежда трещит по швам.

Слоан приготовила сочные, нежные свиные отбивные, макароны с сыром, салат из пряной зелени и сама испекла кукурузный хлеб. На десерт был традиционный пирог штата Теннесси с джемом.

Он рухнул на диван, не в состоянии пошевелиться. Слоан села рядом и обняла его.

– Это было фантастически вкусно. Спасибо. Он легко поцеловал ее, чувствуя вкус черники на ее губах, прижал ее ближе… Кажется, на некоторое шевеление он все-таки способен…

Радионяня, стоявшая на столе, завопила голосом их сына.

Слоан оторвалась от его губ и уткнулась лбом в плечо.

– Твои дети! Пора их кормить, так что я пошла. Не трогай посуду, я потом помою.

Бен рассмеялся:

– Ты приготовила ужин. Так что я помою. Иди, пока наши дети горло себе не понадрывали.

Слоан сидела в кресле и кормила близнецов грудью. Она не хотела признаваться в этом Бену, но она не знала, как бы она справилась с этим без консультантки по лактации, которую он приглашал. На самом деле она не могла себе представить, как бы она вообще справлялась без него.

Конечно, деньги много значили, но дело было не только в них. Ей была очень важна его эмоциональная поддержка.

Они были командой.

Это звучало банально, но именно так оно и было. Бенджамин Беннетт был не просто хорошим человеком, он был заботливым отцом и преданным партнером. Слоан не могла себе представить, как бы она прошла через все это с другим мужчиной.

Ей нравилось быть матерью двойняшек. Нравилось жить этой безумной жизнью, зная, что Бенджи всегда готов прийти на помощь. Слоан не могла сдержать слез счастья, когда смотрела, как Бен нянчится с малышами, как они тянутся к нему. И она была уверена, что дело уже не в гормонах, не в страсти.

Это была любовь, самая настоящая любовь, в чистом виде.

Но эта мысль вызывала в ней скорее страх, чем радость.

Что произойдет, если ему надоест быть отцом? Ведь ее отцу это надоело. Что тогда? Он возненавидит ее? А как он будет относиться к двойняшкам?

Она понимала, что это был иррациональный страх. Бенджи был не похож на ее отца и вряд ли станет совершать похожие ошибки. Но этот страх маленькой льдинкой всегда лежал в глубине ее души. Она не переставала чувствовать его ни на секунду.

Так что пусть лучше все идет, как они планировали.

Бенджи открыл глаза. Экран телевизора мерцал в темноте комнаты. Левая рука затекла, зажатая между спинкой дивана и спящей Слоан.

Он оглядел комнату. Двойняшки спали в переноске, стоявшей на столе. Когда они впервые сюда приехали, домик был похож на холостяцкую берлогу гламурного плейбоя. Теперь это скорее смахивало на детский магазин после небольшого взрыва. Но ему это нравилось. Это место стало теплее, живее. Теперь это была не холостяцкая берлога. Это был дом. Их со Слоан дом.