Никто и никогда не имел над ней такой власти, никто не доставлял такого мучительного удовольствия, заставляя стонать, извиваться, умолять, кричать в приступе почти животной страсти. Он удерживал ее на грани оргазма, не разрешая перейти заветную черту, словно качая на волнах немыслимого наслаждения. Только он. Только он.

Наконец, мощным аккордом он завершил акт, отправив ее за пределы контроля. Ориэль вскрикнула — ее словно потряс взрыв небывалой мощи. Со стоном Виджей рухнул рядом без сил.

— Я не был слишком груб? — спросил он, хотя слова давались с трудом. Ориэль пробуждала в нем неистовое, животное желание, когда он почти терял контроль над собой. Он чувствовал это в Милане, чувствовал, когда целовал ее в саду, и испытал сейчас. Сопровождая ее к родителям, он знал, что она способна пробудить в нем зверя.

Это смущало Виджея, но сопротивляться он не мог.

— Мне было хорошо, — объявила Ориэль, посылая ему улыбку с откровенным эротическим подтекстом. — Помоги расстегнуть молнию.

Виджей воспользовался возможностью еще раз погладить бархатистую кожу ее спины. Ориэль выпрямилась, платье скользнуло к ногам, и, прежде чем скрыться в ванной, она предстала перед ним во всем величии обнаженной красоты.

Вскоре она вышла к нему в розовом шелковом пеньюаре. Волосы по-прежнему были подняты наверх, в ушах и на шее сверкали бриллианты. Подняв с пола платье, она направилась к гардеробу, одарив по пути Виджея долгим нежным поцелуем. Возбуждение все еще не покинуло его. Сквозь дымку сексуального удовлетворения он наблюдал за ее движениями, наслаждаясь своим правом видеть ее в интимной домашней обстановке.

Заметив его восхищение, Ориэль понимающе улыбнулась. Виджей понял, что желает получить ее всю: мысли, смех, минуты сомнений. Со временем ее живот округлится, и он будет гладить его, ощущая под пальцами толчки младенца в ее утробе. Виджей вдруг испытал непреодолимую потребность защищать ее. Он бросился к ней, обнял, прижал к себе, охваченный бурей эмоций. Ориэль обняла его за шею. Они долго стояли, обмениваясь ленивыми, сексуальными поцелуями.

— Постой, мы так увлечемся, что опять забудем раздеться, — предупредил Виджей, отпуская ее.

— Кстати, кому я должен вернуть смокинг и заплатить за его аренду? — спросил Виджей, расстегивая жилет. — Макс ничего не сказал.

— Потому, что я купила его для тебя, и не смотри на меня так, — усмехнулась Ориэль, снимая драгоценности и складывая в хрустальную чашу на туалетном столике. — Ты же не ожидал, что окажешься на приеме.

Виджей старался отогнать мысли о разнице в их социальном статусе, но тут они обрушились на него с новой силой.

— Я вполне могу позволить себе смокинг, Ориэль.

Кроме сегодняшнего вечера у Виджея никогда раньше не возникало надобности в дорогущем парадном туалете. Впрочем, у него не было ни возможности, ни времени обзавестись им. Но он не был нищим. Заняв высокий пост в корпорации, он значительно увеличил доходы по сравнению с теми, что имел, когда пригласил Ориэль на ужин в Милане.

— Мой отец может купить себе любую машину, хоть и редко водит, но мама купила ему «мазерати» на один из дней рождения. Пусть тебя это не беспокоит.

— Но они женаты, — возразил Виджей. — Если ты покупаешь мне одежду, значит ли это, что готова выйти за меня замуж?

— Ты не предлагал! — Она подняла палец, как учительница в классе. — Но прежде, чем решишься на это, имей в виду: меня удочерили потому, что мама не хотела рисковать карьерой. Ей всегда приходилось соблюдать строгий баланс между работой и семьей. Папины труды приносят хорошие деньги, но только маман может позволить оплачивать этот роскошный дом. Ее критикуют за то, что она не проявляет должных материнских качеств и унижает мужа, зарабатывая больше него. Он держится в тени и приспосабливается к ее графику гастролей. Однако, если бы роли поменялись, никто бы глазом не моргнул!

— Хочешь сказать, что в семье я буду на вторых ролях потому, что ты унаследуешь богатство родителей? — вскинулся Виджей, мгновенно теряя сексуальный настрой.

— Если ты видишь в этом угрозу, то воздержись от дальнейших шагов. Я не выйду за тебя замуж, если надеешься на извинения за то, кто я и что имею. — Она обвела рукой вокруг: — Я горжусь достижениями матери и не откажусь от нее ради твоего эго.

Виджей снял запонки и бросил их в хрустальную чашу к ее драгоценностям. Они громко звякнули в наступившей тишине.

— Это тоже мой подарок тебе, — холодно заметила Ориэль. — Подумала, что они будут напоминать о сегодняшнем особом событии. Для многих гостей приглашение считалось большой честью, но тебя, похоже, оно не впечатлило. Что ж, иди спать в другую комнату. — Она повернулась и направилась в ванную.

— Мой отец был обвинен в коррупции, — резко заявил Виджей. Он был обязан сообщить ей об этом не потому, что они поссорились после того, как сегодня занимались любовью и Ориэль подарила ему на память запонки. Просто он ни на секунду не забывал о том, что камнем лежало на душе. Вероятно, он должен был просветить ее раньше, до того, как сделал предложение.

— Что? — ахнула Ориэль.

— Я стал соучастником, хоть и неумышленно. — Он запустил пальцы в волосы. — Все продолжалось довольно долго. Мне безумно стыдно, но ты должна знать, независимо от того, поженимся мы или нет, потому что у нас будет ребенок.

Опустившись на стул, Ориэль серьезно смотрела на него:

— Рассказывай.

— Я говорил тебе, что подростком лишился родителей.

— И ты воспитывал Киран, да, помню.

— Она была с ними в машине, когда случилась авария. С тех пор она в инвалидном кресле. Упоминаю об этом, только чтобы ты поняла, почему я не замечал очевидного. После смерти бабушки у нас оставался дом, в котором мы выросли. Технически мы оказались на попечении нашей тети, но у нее кроме собственной семьи была успешная врачебная практика в Дели. У нас была прислуга. Официально я считался опекуном Киран. Ей все еще требовалась медицинская помощь и процедуры. Мы скорбели о родителях, но ходили в школу, пытались жить и двигаться дальше. Строительный бизнес отца продолжал работать под началом топ-менеджеров. Я встречался с ними раз или два в год, но не участвовал в управлении и был благодарен, что у нас есть деньги.

— Ты был ребенком, — пыталась оправдать его Ориэль.

— Когда мне исполнилось двадцать два, я начал вникать в дела компании, стараясь понять, откуда берутся большие доходы. — Он ненавидел себя, почему раньше не спохватился. — Скоро я понял, что успех обеспечивался взятками, сговором, иногда угрозами.

— Может, это происки тех, кто управлял компанией после смерти отца?

— Они