Мартину даже не требовалось, он вполне комфортно ощущал себя, пребывая в эфирном теле. Как же бессмертному удалось убедить Творца в том, что тот смертен?

Остатки внушения ещё, по-видимому, не выветрились из головы Мартина, поэтому он смог отследить крючок, на который его поймал хитрый манипулятор. Главный его посыл заключался в глупой и даже абсурдной мысли, что смерть станет для нервного юноши уютным и безопасным прибежищем, и сострадательный убийца просто делает ему одолжение, отправляя на тот свет. Но это же был полный бред. Как мог будущий Творец повестись на такой идиотский посыл? Однако повёлся, и даже сейчас Мартин в глубине души сожалел, что Джарет не позволил ему уйти.

Впрочем, сказать, что наставник как-то особо рьяно бросился спасать жизнь своего ученика тоже было бы ошибкой. Он явно действовал на грани фола, ещё несколько секунд, и Мартина уже было не спасти. Сам факт, что Джарет позволил испытанию зайти так далеко, выглядел уж больно подозрительно, не иначе это был какой-то трюк. А может быть, испытание было просто розыгрышем, бессмертный был не настоящий, и всем процессом укрощения строптивца управлял сам Джарет? Что ж, сие предположение было не лишено логики и здравого смысла.

— Неужели этот лицедей действительно считает, что я поверю, будто телохранитель Магистра рискнул жизнью приёмного сына своего босса? — мысленно возмутился Мартин. — Он же знает, что мне известно, кто он такой. Да у бессмертного в мозгах прописана неспособность причинить вред члену братства.

Мартину стало ужасно обидно, что он, как последний лох, повёлся на столь примитивную разводку. Вопреки желанию, жгучие слёзы наполнили его глаза, а к горлу подступил шершавый комок. Юному магу едва удалось удержаться от рыданий, да и то только потому, что проявлять слабость перед этим самодовольным и к тому же бездарным актёришкой показалось ему ниже достоинства будущего Творца. Он проиграл это пари, чего уж там, но зачем же было так издеваться? Увы, крыть Мартину было нечем, но по крайней мере, следовало дать понять Джарету, что его афера раскрыта.

— Ну и где прячется твой напарник? — небрежно поинтересовался обличитель. Недоумённый взгляд телохранителя лучше всяких слов сообщил гению дедукции, что где-то в своих рассуждениях тот допустил ошибку. — Где парень, который разыгрывал из себя бессмертного? — уже без прежней уверенности уточнил он.

— Разыгрывал?! — в голосе Джарета прозвучало такое неподдельное удивление, словно он никак не мог поверить своим ушам. — Ты правда решил, что это была такая шутка? Что ж, иди попрощайся с шутником, — он зло сплюнул и махнул рукой куда-то в сторону того места, где несколько минут назад Мартин собирался покинуть мир живых.

Юноша откровенно смутился, поскольку вид Джарета совсем не соответствовал триумфальному завершению весёлого розыгрыша, его лицо посерело, морщины вдруг разом проступили на гладкой лощёной коже, а в глазах был даже не упрёк, а презрение. Мартин кряхтя поднялся на ноги и посмотрел в указанную сторону. От увиденного его буквально отбросило назад на стену лачуги, и он вжался в каменную кладку с такой силой, словно на него давила тяжесть целого мира. Неподвижное тело тёмным пятном резко выделялось на фоне зелёной травы, а кровь, растекшаяся вокруг головы трупа, чем-то напоминала нимб мученика.

— Ты его убил? — едва слышно пролепетал Мартин.

— Нет, дружок, это ты его убил, — в голосе Джарета прозвучала такая ненависть, что его ученик инстинктивно сжался в ожидании удара. — Поздравляю с первым трупом на твоей совести.

Обойдя своего разъярённого наставника по широкой дуге, Мартин на дрожащих ногах поковылял к мёртвому телу и без сил упал рядом с ним на колени. Глаза мертвеца были широко открыты, и в них застыло выражение крайнего удивления, похоже, нападения он совсем не ожидал. Его лицо всё ещё сохраняло выражение строгости и в то же время озабоченности. Именно таким запомнил своего убийцу Мартин, прежде чем тот заставил его лечь на землю. Наверное, если бы не аккуратная круглая дырочка между глаз, да отвратительного вида бурая лужа вокруг его головы, бессмертного можно было бы принять за отдыхающего, а вовсе не за мёртвого.

— Почему ты не вышел из тела? — раздался за спиной Мартина обвиняющий голос Джарета. — Почему ты не оставил мне выбора? Ведь ты знал, что я просто физически не могу позволить тебе умереть. У меня имеется прямой приказ Магистра обеспечивать безопасность его сыну, и нарушение этого приказа для меня равносильно самоубийству.

— Я и сам не знаю, почему не покинул тело, — удручённо покаялся юный маг, — бессмертный каким-то образом заставил меня забыть о моих способностях. Я как будто превратился в беспомощного ребёнка.

— Этого не должно было случиться, — Джарет отрешённо покачал головой. — Зря я поверил твоему бахвальству, был уверен, что смерть уж точно тебе не грозит, тянул до последнего и вмешался, только когда эманации твоего астрального тела совсем исчезли.

— Я умер, да? — голос Мартина прозвучал как-то безучастно, словно это было ему безразлично.

— Твоё сердце не билось чуть больше минуты, — нехотя буркнул Джарет, — не уверен, что это можно назвать смертью. Я могу остановить своё сердце на час и даже дольше, а потом снова запустить, главное, чтобы хватило энергии на поддержание хотя бы минимального фонового кровообращения. Но ты, судя по всему, сам возвращаться не собирался, так что пришлось вернуть тебя насильно.

— Джарет, а что случится, если я всё-таки умру, но не по твоей вине? — Мартин задумчиво рассматривал тело бессмертного и как будто разговаривал с мертвецом, а не со своим наставником. — Ведь всякое может случиться, правда?

— Причина нарушения приказа не имеет значения, — Джарет цедил слова сквозь зубы, словно ему было больно разговаривать. — Если такое случится, сработают установки в моей голове, и я добровольно отправлюсь в орденские подвалы.

— И что с тобой сделают? — вскинулся Мартин.

— Казнят, чего же ещё, — с отвращением бросил телохранитель. — Можешь мне поверить, такой смерти я не пожелал бы даже своему заклятому врагу. Убивать будут долго, так что под конец я буду проклинать тот день, когда родился на свет. Но самое паскудное — это то, что я искренне буду считать себя предателем, а наказание — заслуженным.

— Значит, так это работает, — потрясённый парнишка едва мог ворочать языком, — я даже подумать не мог.

— Всё ещё считаешь, что эти установки — просто намордник для волкодава? — язвительно поинтересовался Джарет. — Или всё-таки удавка на шее? Думаешь, почему бессмертные никогда не отступают и не сдаются? Любой из нас предпочтёт погибнуть при выполнении пусть даже самого абсурдного задания, чем быть казнённым за невыполнение приказа.

— Любого приказа? — Мартин был настолько ошарашен услышанным,