Кейси перестал зевать и сказал, словно оправдываясь:

— У нас в Бостоне в метро тоже хватает преступлений.

— Но с вашим не сравнить, — снисходительно буркнул Мелони.

— Спасибо, — кивнул Прескот. — Как и городская полиция, мы имеем дело с грабежами, изнасилованиями, любыми видами насилия, пьянством, несчастными случаями, болезнями, оскорблениями, вандализмом, срезанием сумочек, карманными кражами, назойливыми приставаниями, молодыми хулиганами фактически со всеми мыслимыми видами преступлений и нарушения порядка. И, если так можно сказать, мы обращаемся с ними квалифицированно. Конечно, мы носим огнестрельное оружие, как на службе, так и вне ее...

Кейси снова собрался зевнуть, а рассеянный взгляд Мелони остановился на полицейском телетайпе.

Прескот намек Мелони понял и подвел гостей к аппарату.

— Здесь полная запись всех сообщений, проходящих через городскую полицию.

Мелони просмотрел ползущий лист бумаги.

— Тут ничего кроме украденных автомобилей. — Он взял другой лист. "Олдсмобиль" 1950 года выпуска. Кому понадобилось угонять "олдсмобиль" 1950 года?

Прескот решил пропустить реплику мимо ушей.

— А теперь, — сказал он, — перейдем в комнату оперативных дежурных, которая является истинным сердцем нашего мозгового центра.

Сердце билось очень вяло. Прескот убедился в этом, когда они вошли в большую комнату, разделенную стеклянными перегородками на квадраты и прямоугольники. Какая-то работа шла, но чисто рутинная. Он перегнулся через стеклянную стенку, отделявшую комнату оперативных дежурных от отдела регистрации, и предоставил посетителям возможность полюбоваться общей картиной. Естественно, что они уставились на огромную полицейскую карту, закрывавшую всю дальнюю стену.

— Мы называем её картой текущей обстановки, — пояснил Прескот. — На ней отмечено положение всех полицейских в районе. Красные огоньки означают полицейских компании ИРТ, желтые — полицейских компаний БМТ и ИНД. Оперативные дежурные и патрульные находятся в постоянном контакте. Большинство патрульных снабжено рациями двусторонней связи ценой по восемьсот долларов каждая, остальные регулярно каждый час докладывают по телефону. Или чаще, если у них возникают проблемы.

— Прекрасно, — вздохнул Мелони. — Все эти огоньки...

У Мелони явно был глаз художника. Длинная карта была разделена на участки, подссвеченные пастельными оттенками желтого, красного, оранжевого, голубого, зеленого, обозначавшими различные участки системы, а мерцающие и движущиеся огоньки, обозначающие меняющееся положение патрульных, добавляли в общую картину свои собственные краски. Прескот должен был признать, что это и в самом деле красивое зрелище.

В тот день дежурил лейтенант Гарбер; будучи временно главным человеком в системе, он и вел себя, как главный. Прескот представил ему Мелони и Кейси, смуглый чернобородый Гарбер нетерпеливо пожал им руки и велел расписаться в книге регистрации.

— Эти джентльмены — друзья нашего председателя. Добрые друзья.

Гарбер что-то проворчал.

Он не сдвинется ни на дюйм, — подумал Прескот. Занятый, усталый, важный полицейский, на плечи которого навалилась огромная тяжесть ответственности за безопасность общества, и ему наплевать, будь посетители друзьями самого Иисуса Христа. Ну, ладно.

— Джентльмены, пожалуйста, пройдите сюда, — позвал Прескот. Гости послушно последовали за ним, но даже Мелони с трудом скрывал желание зевнуть, и обе пары коварных голубых глаз явно смотрели устало. — Вот пульты, с которых отдаются распоряжения, по одному на каждое подразделение метро. За ними работают сержанты, которым помогают патрульный и радиооператор. Вы, наверно, заметили, что они очень похожи на те, что вы видели в центре управления. Когда поступает сообщение об инциденте, сержант фиксирует его на электрической пишущей машинке и пересылает на стол радиооператора. Тот, в свою очередь, передает информацию патрульному, находящемуся на обходе, и направляет его в точку, где произошел инцидент. Обычно в этом отделе хватает работы.

Ему никогда не приходилось видеть отдел таким вымершим. Двое сержантов развалились за столами и покуривали; радиооператоры просто болтали.

— Хорошо бы вам побывать тут вчера, — вздохнул Прескот. — Возникла угроза взрыва бомбы, и здесь все просто гудело.

Сержант из подразделения ИНД, прислушивавшийся к его словам, пришел на помощь:

— Неделю назад у нас в течение получаса произошло три поножовщины.

— Обычно здесь довольно шумно, — подтвердил Прескот.

— В результате двое убитых, трое раненых, один в критическом состоянии. Тот, что в критическом состоянии, просто дышит на ладан, так что скорее всего будет третий труп.

— А вот там, — показал Прескот, — за стеклянной перегородкой — отдел регистрации. Он фиксирует всю деятельность в течение дня — вызовы в суд, аресты, членовредительство, все инциденты. Они ведут книгу арестов, которая аналогична полицейскому регистратору...

Тут он услышал, как за его спиной Гарбер громко вскрикнул, бросил свою трубку и закричал:

— Робертс, проснись. Какая-то банда захватила поезд в отделе А. Они говорят, что вооружены автоматами. Переводи всех на линию Лексингтон-авеню поблизости от Двадцать восьмой улицы...

— Захватили поезд метро? — неожиданно проснулся Кейси, в его голосе звучало нечто среднее между удивлением и смехом. — Зачем, черт побери, кому-то понадобилось захватывать поезд?

— Откуда поступила информация? — спросил Прескот у Гарбера.

— От начальника дистанции. Он разговаривал с налетчиками в кабине поезда.

— Джентльмены, — повернулся к гостям Прескот. — Мне кажется, наш председатель вас ждет.

Он поспешил вывести их в холл и нажал кнопку лифта. Едва кабина подошла, провел их внутрь, отправил на тринадцатый этаж, а сам кинулся к лестнице и помчался по ступенькам на третий этаж в центр управления.

Райдер

Поджидая в кабине, пока начальник дистанции ответит по радио, Райдер понял, что главная опасность операции, — если исключить неопределенность, связанную с тем, станет или нет другая сторона действовать разумно, заключается в том, что большую часть времени ему придется проводить в кабине. Значит, он подолгу не сможет лично командовать своей армией.

А она была слишком далека от идеальной. Лонгмен трусоват, Уэлкам недисциплинирован, Стивер — надежен, но нуждается в руководстве. Можно было рассчитывать на храбрость двоих (Стивер и Уэлкам), интеллигентность одного (Лонгмен), дисциплинированность одного или двух (Стивер и Лонгмен, если тот не сломается под давлением обстоятельств). Конечно, это оставляло желать лучшего, но такими он командовад и прежде.

Самой странной была команда конголезцев. Абсолютно лишенные страха, скорее даже жаждущие умереть. Но полностью лишенные чувство реальности. Жить или умереть, да, верно, но не совершать самоубийство. Конголезцы поразили его тем, что хотели умереть ради простого удовольствия или возбуждения, которое при этом испытывали. Арабы тоже были дикими, но все-таки с воображением, они по крайней мере знали — или думали, что знают, — ради чего умирают.