Дыхание Софи становилось тише и спокойнее, а вскоре совсем выровнялось.

Утром Жаклин проснулась раньше. Она рассматривала такое похожее на свое лицо сестры. Без косметики отличить его от собственного было труднее.

– Собирай вещи, – заявила она, как только сестра проснулась. – У меня много дел. Мне нужно съездить в школу, опросить учеников, которые знали Николаса…

– Что ты там бормочешь? – прошептала Софи, надевая полупрозрачную водолазку.

Жаклин вернулась и осмотрела с головы до ног свою неточную копию.

– Переоденься, – вынесла вердикт она.

– Что? Почему?

– Это и мое тело. Не стоит так его выставлять, иначе мне будет казаться… Все узнают, что у меня под пальто.

– Поверь мне, это уже многие знают. Не думала, что ты читаешь, – обратила внимание на книги она, – детективы.

– Ты ей перезвонишь?

– Да. Я не люблю хранить чужие вещи, поэтому верну, как только изучу материал.

– Это ведь… – помедлила Софи. – Это ведь художественная… Жаклин, ты вообще знаешь, что такое художественная литература? Насколько я помню, в детстве ты читала только энциклопедии. Такие книги называют кастратами. Коллажами.

– Неправда, – твердо заявила Жаклин. – Я читала кодексы. Это целостные документы.

Софи поторопилась к выходу. Жаклин ее вид сзади вызвал еще большее отвращение, чем спереди.

– Я хочу попробовать что-нибудь традиционное, – защебетала девушка, устраиваясь на пассажирском сидении. – Ты съехала на встречную, – предупредила Софи. – Я и раньше понимала, что ты опасный водитель. Игнорируешь знаки, штрафы, камеры. Останови здесь, мне нравится это место.

Несмотря на ранний час, пейзаж за окном кафе на вышке светом не радовал. За волнами автомобилей стелились волны гор и блекло – голубая полоса неба. Где-то на горизонте пробивался истерически оранжевый, однако мрачную картину он существенно не менял.

Прежде чем дегустировать блюдо, Софи настороженно к нему принюхивалась и крутила перед глазами на протяжении минуты.

– Я в еде не привередливая, – выдавила она. – Однако эта сладкая селедка окончательно убедила меня в том, что шведская кухня… специфична, – подыскала правильное слово она и притянула тарелку с десертами. – Может, это истоки прежних времен? Когда сахар позволяли себе только богачи. Современное поколение компенсирует его недостаток в прошлом, поэтому подслащивает даже соленое. В некоторых странах ситуация обратная. Вот ты пробовала кофе с солью? Моя подруга из Франции говорит, что по-другому пить его не может. Якобы соль убивает лишнюю горечь, а вот по мне, так просто соленый кофе. Каким же приторным должен быть этот пирог, – набралась мужества она и поместила в рот кусок штруделя.

Жаклин вынула мобильный размером с ладонь и набрала номер Софи.

– В каком институте учился Николас? – избегая столь нелюбимых приветствий, спросила она.

– Не в институте, а в школе. Высшей музыкальной.

– Это ровным счетом ничего мне не говорит, – не без отвращения сказала девушка.

Она испытывала неприязнь ко всему, что было связано с образованием прямо или косвенно. Она сменила три школы: две в Исландии, одну в Норвегии. Университет она не хотела даже начинать. Однако с появлением нового увлечения решилась попробовать силы в Королевском техническом институте. Несмотря на то, что отборочный тур она прошла, продолжить ей не позволили по необъяснимым причинам.

– Так вот это очень престижное заведение. Его он бросил на втором курсе. Думаю, из-за нехватки денег. Между прочим, дочь Уве там учится.

– Вышлите мне адрес по навигатору.

– Уве сейчас нет. Он как раз поехал забирать девочку. Думаю, он и тебя может подбросить. Позвони ему.

– Я и сама в состоянии добраться. Встречу его там.

* * *

Здание академии совершенно ее не впечатлило. Задерживаться у дверей она не стала, устраивать самостоятельную экскурсию по внутренностям тоже. Вместо этого обратилась к охраннику с требованием отвести к ректору. Он перевел поручение секретарше, и та указала номер кабинета.

Какофония звуков из коридора сдавливала виски. Жаклин не стала задерживаться в кабинете долго. Никто из учеников мальчика давно не видел. Многие неохотно признали, что он был одним из лучших музыкантов на факультете. Первый год он усердно посещал занятия и получал только самые высокие баллы. Однако на втором курсе положение юноши здорово пошатнулось. Он много прогуливал и пытался вылезти за счет прошлых успехов. Не менял и, казалось, даже не стирал джинсового костюма.

Некоторые утверждали, будто видели его в переулках с открытым кейсом для сбора денег. Будто он пользовался положением инвалида и воровал в магазинах. Один из бывших напарников клялся, что видел, как тот прятал пачку печенья под куртку и вышел, не заплатив. Сигнал у дверей сработал, но охранник арестовывать мальчика не стал, потому как имел представление о его скудном положении.

Ничего нового девушке выяснить не удалось, и это выводило ее из себя. Она постучала по карманам в поисках сигареты, но вспомнила, как уничтожила последнюю пару дней назад. Пришлось обратиться к молодежи. Те с опаской переглянулись и поделились целой пачкой при условии, что никто из учителей об этом не узнает. Среди собравшейся кучки было немало вокалистов, для которых подобная репутация могла обернуться провалом на экзамене по оперному пению, а значит и отличным мотивом для занижения оценок с доходчивой лекцией о причинах и последствиях.

Среди детей она заметила и дочь Уве в традиционной школьной форме с отличием в длине юбки. Та явно обрадовалась, но ты была слишком расстроена, чтобы заметить ее или же подъезжающего на машине Уве.

Жаклин нащупала успокоительное и забросила в рот сразу две таблетки. После чего вернулась в машину и запила остывшим кофе. Забросила украденную у подростков сигарету и направила внедорожник в сторону моста.

Искать места на парковке у нее настроения не было. Выкурив пару сигарет и наблюдая за тем, как скрывается за шлюзами болезненное солнце, и катаются по мелким волнам экскурсионные теплоходы, она продолжила путь с остановкой в ближайшем кафе.

Остановка затянулась на два с небольшим часа. За это время она успела прочесть все одолженные у новой знакомой книги. Официантка раздраженно подходила несколько раз, несмотря на то, что остальные столики пустовали. Не отвлекаясь от чтения, Жаклин махала на новую чашку кофе и сложила книги в пакет, как только закончила.

Она позвонила Ингрид, чтобы договориться о встрече. Женщина ответила почти моментально.

– Жаклин Врана, полиция Копенгагена. Я бы хотела вернуть ваши книги. Могу сделать это почтой, если хотите.

– Это необязательно, – отозвалась расстроенная Ингрид. – Я просила не возвращать мне их вовсе. Приятно, когда частицы тебя раскинуты по всему городу.