Судмедэксперт вопросительно взглянул на Петелину:

— Холодов? Вы были у врача?

— Простуда, — отмахнулась Елена. — Кулик настоял, пришлось подчиниться.

— Антон толковый врач. И что случилось?

— Врач-то он, может, и хороший, но Холодов оправдывает маньяка, намекает, что жертвы сами виноваты. А Варвара с ним… — Елена поняла, что разговор свернул совершенно не туда и подняла растопыренную ладонь. — Стоп! Извините нас, Давид Асланович, и давайте по делу. Вы хотели сообщить что-то важное.

— Да, конечно. — Токаев включил настольную лампу и указал на пластиковый бокс. — Вот, полюбуйтесь.

Следователь прищурилась, но не наклонилась к неприятному предмету.

— И что это?

— Я обнаружил на отрезанной руке Рожкова биоматериал. Биоматериал, не принадлежащий жертве.

Теперь Петелина заметила на боксе наклейку с фамилией Рожкова — чиновника, убитого в лимузине.

— Поясните подробнее.

— Понимаете, моя главная обязанность — установить время и причину смерти. Этим я и занимался. Но после того, как следователь по особо важным делам предположил, что убийства совершает сексуальный маньяк, и нашлось подтверждение этой версии — сперма на отрезанной руке, я решил провести дополнительное обследование тела.

— В случае с Рожковым на ладони криминалисты ничего не нашли.

— Потому что убийца ее отмыл, прежде чем выбросить. Но если он совершал мастурбацию таким извращенным способом, то следы семенной жидкости могли попасть и выше, на запястье.

— Возможно, — согласилась Петелина.

— Я исследовал микропоры кожи на руке жертвы и обнаружил биоматериал. Теперь его должны исследовать криминалисты.

Судмедэксперт придвинул пластиковый бокс к следователю.

— Вы срезали кожу? — поморщилась Петелина.

Варвара смело подхватила бокс, сунула его в пакет и заверила:

— Мы отвезем в лабораторию.

— Мои действия согласованы с Куликом, — объяснял Токаев. — Соскобов может быть недостаточно. А так, у криминалистов стопроцентный материал для исследования.

— Думаете, это сперма?

— Не удивлюсь, не удивлюсь. У мужчины в момент оргазма… Ну, вы сами понимаете.

— А предыдущие жертвы? — Следователь стала выстраивать логическую цепочку. — Они же все попадали к вам.

— Из Владимирской области — да. Но прежде я осматривал тела на предмет внешних повреждений. Также микрочастицы под ногтями — была ли борьба. Ничто не говорило о сексуальном насилии. Версию о маньяке — извращенце выдвинул Кулик, когда возглавил следствие.

— Сейчас прежние случаи проверить невозможно?

— Тела отданы родственникам для захоронения. Они же не бомжи, а уважаемые люди, — развел руки Токаев.

Петелина задумалась, представила картину преступления и высказала предположение:

— Следы спермы могли остаться на одежде жертв, на том же рукаве.

— Могли, — согласился Токаев. — Но вы бы видели ту одежду. Она вся в крови, тем более в области отреза.

— А одежда сохранилась?

Токаев замялся, стал объяснять:

— Вы поймите, это сейчас, с приходом Кулика, все делается тщательно — одежду изымают эксперты. А раньше тела привозили в морг, одежда срезалась, складывалась в пакет. Перед похоронами покойников переодевали в новое.

— А что потом происходило с их прежней одеждой?

— Личные вещи покойников забирают родственники. Это касается украшений, документов, других ценностей. А одежда в таком состоянии никому не нужна, ее сжигают.

— Как часто это делают?

— Я точно не знаю, это не в моей компетенции. Хотя, кажется… — судмедэксперт поднял указательный палец вверх и прикусил губу. — Подождите меня здесь, я кое-что проверю.

Токаев вышел из кабинета.

Варвара подняла перевернутую рамку с фотографией, посмотрела на некогда счастливую семью и положила обратно. Она едва не коснулась Петелиной, проходя к окну, и как бы невзначай обронила:

— У меня тоже только одна подушка безопасности.

— Можем пересесть на мою «тойоту», — предложила Елена.

— Больно не тем, кто уходит, а тем, кто остается, — равнодушно откликнулась Варвара, глядя в окно.

Токаев вернулся, в его руках был черный пакет с наклейкой. Судмедэксперт выглядел смущенным:

— Я нашел, один пакет остался. Тут одежда Миронова.

— Районный чиновник, убит весной, третья жертва Живореза, — вспомнила материалы дела Петелина.

— Третий или четвертый, вам виднее. Вот дата, полгода прошло. — Токаев продемонстрировал наклейку на пакете. — Родственники хотели забрать, я отложил, но они так и не пришли. Случайно сохранилось.

— Я заберу, отвезу в лабораторию, пусть посмотрят.

— Конечно. И бокс не забудьте, на коже точно есть следы. — Токаев передал пакет следователю, но, прежде чем разжать ладонь, заглянул ей в глаза: — Хорошо, что нашего маньяка тянет только на чиновников.

— Это почему? — не удержалась от вопроса Елена.

— Представить не могу, что на моем столе окажется такая, как вы.

Петелина выдернула пакет из руки патологоанатома. «Если это комплимент, то весьма сомнительный, — обиделась она, но нашла оправдание: — Он пережил страшное горе, а я по возрасту, как его жена».

Вслед за их «Нивой» из ворот морга выехал бежевый фургон с красным крестом. Варвара прижалась к обочине, уступая дорогу, но тут же спохватилась:

— Выглядит, как «скорая помощь», а куда им спешить?

За долгие годы работы следователем Петелина не раз сталкивалась с фургонами для перевозки тел и усвоила отличие:

— У них нет окон, а на крыше в лучшем случае только синий маячок, но кто на это обращает внимание.

— Я заметила другое, — Варвара кивнула в сторону багажника, куда положила черный мешок и пластиковый бокс. — На уликах наклейки: Рожкову тридцать лет, Миронову тридцать четыре. Остальным жертвам, помнится, не более сорока пяти. Значит, чиновники старше пятидесяти могут быть спокойны?

— Кулик насиловал девочек, но не брезговал и беспомощными пенсионерками.

— Кулик? — изумилась Варвара, дернув рулем.

— Маньяк из Иркутска. А ты подумала на полковника? — пошутила Елена.

— Да я… Я вот что хотела сказать. Если Живорез сексуальный маньяк, то он выбирает жертв, исходя из своих сексуальных предпочтений. И мужчины старше пятидесяти ему не интересны.

— Типа старый, не возбуждает?

— Ну да. Это несправедливо.