и не понял, что случилось, казалось они шли по проходу, как вспыхнул яркий свет, он на миг зажмурился и увидел, что стоит посредине огромного поля, залитого водой. Луг сиял, отражая лучи горячего солнца, как огромное зеркало, а над ними выпуклой чашей, отливающей серебром, нависало небо.

Древо оказалось позади них, но оно ли это было? Арис увидел лишь голый ствол черного цвета, он уходил вверх, голыми ветвями простираясь до самого неба.

Поле от края до края будто расчерчено полосами — узкие полосы воды, непрозрачной, недвижной, серовато-молочного цвета. Под самой поверхностью колышутся молочные стебли, густые колосья такого же цвета и изумрудная трава с вкраплениями сиреневых цветочков. А меж полосами воды полоски суши и на них растут травы, тугие и сочные, ярко-зеленые.

— Это поля у Источника, — проговорила Глафира. — Наше пастбище.

— Как мы здесь оказались?

— Эти поля лежат с изнанки. Вот взять подол, да проткнуть иглой. Игла — короткая дорога, так мы и вошли.

— А где эта игла? — спросил Арис.

— Да вот же! — Глафира махнула рукой на черный каменный ствол, — Сердце леса. Оно и есть выход на изнанку. Сердце — дорога по которой мы ходим. Лесьяр ее создал. Как — не спрашивай. Это только дядька Ондрат объяснить может, а мне кроме домовитой волшбы ничего не дается.

— А…

— А коней смотреть хочешь, или так и будем болтать?

Он пожал плечами:

— Ладно.

— Тут луга заливные, травы густые растут, — говорила она. — И место сохранное. Никому не найти. Мы тут коников и держим. А вон и они. Смотри.

Арис, впрочем, уже заметил их. Между ними и солнцем, наперерез, двигался табун. Брызги воды вздымались из под копыт и разлетались сверкая, как драгоценные камни.

— Златогривы… — проговорила Глафира и усмехнулась, когда он, вытянув руки пошел к ним навстречу.

— Что? Хороши? Говорила же — таких еще не видал.

Вожак по широкой дуге развернулся, за ним все остальные. Грохоча копытами кони мчались навстречу. Солнце сияло в развевающихся хвостах и гривах. Кони имели редкую масть — белоснежную, с золотым отливом. Арис восхищенно крикнул:

— Они достойны бога!

Очень скоро кони приблизились так, что Арис мог разглядеть вожака и засмеялся от удовольствия, как вдруг кони замедлили бег, будто увидели преграду и свернули в сторону. Арис, сгорая от нетерпения, сделал шаг вперед и тут же Глафира истошно крикнула:

— Стой!

Но он и сам уже увидел их.

Из борозд, заполненных водой, беззвучно поднимались прозрачные силуэты. Слабые, колышущиеся тени, вдвойне страшные тем, что рискнули показаться при ярком солнце. Это были девушки, прекрасные и ужасные одновременно. Безучастные лица обрамляли застывшие струйки воды, спадавшие вдоль щек как прозрачные волосы, силуэты сотканные из брызг и пены слабо колебались. Опущенные руки висели плетьми, в волосах запутались венки из сиреневых цветов.

— Кто это? — не сводя глаз с висящих в воздухе призрачных дев, спросил он.

— Это охранители полей. Русалки.

Девушки, висящие в воздухе, как по команде открыли глаза и издали грозное рычание, похожее на вой ветра в пустой пещере, когда кажется, что смерть бродит очень близко. Прозрачные руки потянулись к нему, но Глафира уже была рядом.

— Погодите, сестрицы! Это гость наш. Гостюшка! Я его знаю, это я его сюда привела коников показать! Он и дядькин гость!

— Мы не знаем его, — проскрипели в ответ мертвенные голоса.

— Вот и хорошо! — обрадовалась вдруг Глафира.

Русалки скрылись под водой и тут же возникли разом со всех сторон. Медленно поплыли вокруг них, все ускоряясь. Веером полетели брызги.

— Мы не знаем, не знаем, не знаем его! — свистели их голоса будто зимняя вьюга.

— Я его знаю! — вдруг ахнула одна из дев и мельтешение остановилось. Глафира заметно напряглась.

— Я его знаю! — повторила русалка и разом ей ответили другие голоса:

— Мы узнали его!

Тут же все они ринулись обратно, в воду и исчезли, не оставив ни единой брызги.

— Чего они хотели от нас? — спросил Арис, зябко дернув плечами, но тут златогривый вожак шагнул к ним и Арис снова про все забыл.

— Красавец! Какой же ты красавец! Мечта любого воина такой конь! Нет, ты настоящий вождь среди коней! — Арис не заметил, как Глафира, отступив, зябко ежится и потирает дрожащие руки глядя на него.

Он вскочил на спину златогривого коня и тот помчался по залитому водой лугу.

Глафира задремала с венком в руках, который сплела из сиреневых цветов, так долго Ариса не было. А проснувшись, увидела, как он промчался на коне мимо и весь табун летел следом. Затем они скрылись вдали, в золотом сиянии ясного дня и блеске водных полей.

Солнце давно перешагнуло зенит когда Арис вернулся. Счастливо улыбаясь, сел с ней рядом:

— Глафира! Благодарю тебя! Никогда я не забуду этот день! Ничего прекрасней я не видел. Если б мое племя было живо, я бы положил жизнь, лишь бы достать пару таких коней и вырастить из них новый табун. И хоть теперь мне этого не сделать, я буду этот день помнить до самой смерти!

Она вымолвила:

— Что ж. Хоть чем-то угодила. И хорошо. Вернемся в лес?

— Спешить некуда, — сказал беспечно Арис и сел рядом с ней. — Охранитель Ондрат сказал, что ждет меня после вечерней росы. Посидим еще, я погляжу на них. Умные они. Мы с вожаком подружились.

— Как пожелаешь, гостюшко! — произнесла она.

— Глафира, скажи, не взяла ли с собой еды?

— Еда найдется! — кивнула она, — сейчас…

Она повторила то, что делала прежде и оглядывая появившиеся продукты, Арис спросил:

— Как это появляется? Возникает из воздуха?

Она покачала головой:

— Раз тут прибыло, значит где-то убыло. Это из нашего склада. Что тут появилось, там испарилось.

Арис ничего не ответил, и взялся за еду. Потом проговорил с набитым ртом:

— Твоя еда получается лучше, чем у охранителя Ондрата.

— Дядюшка потому меня и держит, что я домовитой волшбой владею.