— А мы не Славы косяк сейчас обсуждаем. ТЫ, с какими глазами к нам вмешиваешься?

— Тебе ли не знать? — Тоже хватаю ее за шелковый шарф. Нервы натянуты так, что кажется лопнут, если она хоть раз повторит это «нам». Нет никаких «мы» между ними и точка! — Напомнить, кто вчера сестре устраивать личную жизнь помешал? Она тебя разве просила? Нет. Ты сама за нее все решила, потому что так лучше. Это жизнь. Старшие контролируют младших, пока те в этом нуждаются.

Света от моих слов задыхается. Растерянно облизывает губы. Смотрит на меня со злым бессилием.

Я нервно сжимаю зубы. Нас опять понесло. Надо тормозить…

Но что я должен сказать?

Смотрю внимательно на влюбленные пары, придумывая, как реанимировать общение. Сразу отметаю те, что дурачатся. Это не про нас.

Держаться за руки она не захочет. Развлекать ее шутками я не смогу. Чувство юмора отсутствует у меня как таковое, а чужие шпаргалки такое себе…

Остается либо вместе давиться сахарной ватой, либо пойти кривляться в комнату смеха. И, черт возьми! Я не хочу заниматься всей этой фигней.

Брат, как нарочно, пригласил ее в самое безвкусное, вычурное и шумное место.

— Вадим, зачем ты меня сюда вытащил? — улавливает она мое настроение.

Переписку из-за объемов я читал очень поверхностно, в перерыве между совещанием и поездкой на объект, поэтому подходящий предлог выуживаю в памяти не сразу.

— Ты с таким энтузиазмом обсуждала в переписке местный тир. А я уже год толком никуда не выбирался. Пошли. Лучше палить по банкам, чем словами друг в друга.

Она настолько враждебно настроена, что даже усмешка на порозовевшем лице возникает только лишь вскользь и едва заметно.

Света глубоко вдыхает. Выдыхает. Ее глаза загадочно сужаются.

— Я девочка. Я не хочу стрелять, хочу покататься.

Это победа? Пусть маленькая, но все же…

Ухмыляюсь. То, как капризно она это произносит… Хоть и взрослая, но действительно еще такая девочка!

Удовлетворенно поправляю ее шарфик.

— Ну пошли, принцесса, покатаемся. Поскачу за тобой на алюминиевой лошадке.

Беру Свету за руку и даже не встречаю сопротивления. Неподалеку продают воздушные шарики. Хоть какая-то альтернатива сраному букету. Выбираю кроваво-красный, под цвет настроения.

Света покорно принимает из моей руки шелковую ленту. С восхищением, мне кажется, смотрит, как он тянется вверх.

В моей груди тоже невесомость…

У аттракциона, напоминающего центрифугу, она вдруг резко уводит меня в сторону. Туда, где в конце тропинки зловеще возвышается колесо обозрения…

— Не передумал? — в ее колючем голосе вызов, который тут же гасит мгновенную вспышку паники.

С ней что угодно, но явно не соскучишься.

— Отличный выбор! — старательно контролирую голос, показывая большой палец.

Мне кажется, женщина скорее простит измену, чем страх. Я уже раз прокололся на крыше, нельзя позволять Свете плясать на моих слабостях.

В конце концов, красивая девушка — хороший стимул попытаться раз и навсегда перебороть свою нелепую фобию.

Расплачиваюсь, убираю в карман пиджака наши билеты, двигаемся дальше. Я сосредотачиваюсь на ощущении тонких пальцев в своей руке, и решительно гоню мысль, что сейчас, по сути, иду умирать.

Она воюет ради самой войны, а я — ради победы. По-моему, итог очевиден.

Неприятности начинаются сразу, как мы встаем в небольшую очередь. Красный шар мельтешит на ветру будто тревожная сирена.

На черта я его купил?

— Еще не поздно передумать…

Света с любопытством вглядывается в мое каменное лицо, выискивая, наверное, следы сомнений. А их там не будет. Я принял решение, назад дороги нет. Но мне жуть как хочется на нее рявкнуть.

Неужели трудно хоть на время заткнуться? Просто помолчать. Разве я много прошу?

— Ты настояла, чтоб отговаривать меня? — Искоса стреляю по ней хмурым взглядом. — Женская логика во всей своей красе…

Заодно вспоминаю, почему я недолюбливаю весь женский род. Непостоянные, взбалмошные и лицемерные создания.

— Да что с тобой не так?! — недовольно хмурит брови. — Я просто хотела сказать, что если дело только в этом… Не нужно мне ничего доказывать.

— Не надо учить меня, что мне делать, ладно? — срываюсь я. — И тем более придумывать причины моим действиям. Это просто аттракцион. Проверенный временем. Безопасный.

Практически…

Арка перед турникетом украшена металлическим солнцем. Порыв ветра прибивает чертов шар к торчащему из нижнего луча краю проволоки. Шарик громко лопается, кровь стучит в голову, еще громче каркают вороны…

Молча проходим через турникеты на платформу посадки и под руководством оператора занимаем места в кабине колеса. Пока он закрывает дуги безопасности и застегивает на нас широкие ремни, демонстрирую всем своим видом расслабленность. Это требует стольких усилий, что не улавливаю, в какой именно момент у меня в области легких начинает собираться что-то холодное. Будто земля под моими ногами разверзлась.

Началось…

От земли всего метра три, но я уже жалею о том, что сел на этот дьявольский бублик. Жалею с каменным лицом, сосредоточившись на панике организма.

Я способен удержать себя на месте, но не могу влиять на общее состояние. Ноги ватные, подступают мысли, что от падения нас отделяет только кабинка и поручень, голова кружится, сердце колотится громко и сильно…

Черт, я настолько боюсь высоты, что в детстве отказался рассказать стишок со стула. Дед на весь банкетный зал прорычал, что я слабак. Уверен, именно тогда он впервые задумался о том, что вычеркнет меня из завещания. Впрочем, Славу старый маразматик вычеркнул тоже. Все отойдет благотворительным фондам.

Стараюсь как идиот считать вдохи и выдохи, но безрезультатно. От случайного взгляда вниз глаза раскрываются шире, чем это в принципе заложено природой. Когда Светик чуть не въехала кому-то в зад на светофоре мне не было так страшно! Боже, меня захлестывает такая паника, что я готов умереть прямо сейчас. Пройти через чистилище, гореть в аду, лишь бы оказаться на твердой почве.

Но проклятая кабинка поднимается все выше.

Дрожащей рукой я ослабляю галстук, снимаю его через голову и убираю в карман. Не хочу быть придушенным, если повисну на нем при падении!

Я почти не дышу, прислушиваясь к каждому скрипу, чтобы не пропустить момент, когда механизм сломается. Если сожму крепче поручень, это меня успокоит? Не факт. А вот выглядеть в глазах Светы буду комично.

Этого она добивалась?