В сером полумраке она начала пробираться к двери, ведущей изкаюты. Нащупав ручку, она изо всех сил ухватилась за нее обеими руками. Дверьраспахнулась как раз в тот момент, когда волна подняла корабль, а потом резкоопустила вниз. Джейд снова покатилась, на этот раз из двери каюты на палубу.Врезавшись в ограждение, она вцепилась в него изо всех сил. Ее испуганные крикио помощи тонули в какофонии шторма.

Тем временем Колт с трудом пробирался по коридору к своейкаюте и с ужасом увидел, что дверь, ведущая на прогулочную палубу, распахнута истучит на ветру.., а Джейд нигде нет.

- Боже, Джейд! Где ты?

Он изо всех сил боролся с качкой, стараясь добраться допротивоположной двери.

...Руки Джейд слабели. Внезапно, как раз в тот момент, когдаона услышала крик Колта, корабль опять резко подбросило вверх. В следующуюсекунду судно столь же резко полетело вниз и ударилось о воду. Неожиданно отстены отделился ящик, в котором хранились шезлонги для отдыха пассажиров, и,словно пушечное ядро, полетел по палубе к ограждению, за которое отчаянноцеплялась Джейд.

...Колт добрался до наружной двери и ухватился за нее,пытаясь не потерять равновесие, но поскользнулся и упал. Джейд с ужасомувидела, как летящий навстречу тяжелый ящик ударил его по голове, так что израны брызнула кровь. Ящик полетел дальше и с силой врезался в ограждение, закоторое она цеплялась. Ограждение сломалось, и Джейд следом за ящиком полетелавниз, в бушующие волны.

Она скрылась под кипящей пенной водой, чувствуя, что проваливаетсяв темную и холодную пропасть, которая увлекает ее все глубже и глубже. Было бытак легко смириться, безвольно отдать себя на волю стихии, которая с силойкрутила и бросала ее тело, словно игрушку.

Это было бы легко, так легко уступить морю свою жизнь.

Но она не хочет умирать!

Соленая вода обжигала ей горло, щипала ноздри. Джейдчувствовала, что задыхается. Ее ловкие и сильные ноги балерины начали упрямодвигаться. Голова болела, грудь, казалось, вот-вот готова разорваться... Онасобралась с последними силами и начала стремительно подниматься к поверхности.

Вынырнув из воды, Джейд закашлялась, выплюнула соленую воду,глотнула свежего воздуха и получила от новой волны пощечину, которая сновазаставила ее погрузиться под воду. Море не желало так легко отказаться от своейдобычи.

Джейд продолжала бороться. Ей удалось на секунду увидетькорабль, который нырял поодаль, словно игрушка в ванночке у озорного малыша.Судно уходило все дальше и дальше! Она попробовала закричать, моля о помощи, ноее крик, как она и предполагала, потерялся в шуме ветра и волн. Сколько ейудастся удерживаться на поверхности? И зачем ей пытаться это делать? С корабляее никто не увидит - и за ней никто не приплывет. В конце концов она все равноутонет. Она пропала.

Почему бы просто не сдаться и не покончить с муками - недать морю овладеть ею?

Что-то ударило ее по плечу, и Джейд вскрикнула от болит,погружаясь под воду. Когда она вновь вынырнула на поверхность, то увидела пляшущиепо воде шезлонги и с негодованием поняла, что удар ей нанес тот самый ящик,который сбросил ее с палубы и убил Колта.

Теперь ящик плыл в сторону от нее, и Джейд устремиласьследом за ним. Но ее усилия были безрезультатны. Море наслаждалось своей жестокойигрой. Каждый раз, когда Джейд оказывалась совсем рядом с качающимся на волнахящиком, на нее обрушивалась очередная волна, унося в сторону и снова погружая вхолодные бурные глубины, чтобы она могла еще раз взглянуть на ожидавшую еесмерть.

А потом словно невидимая рука подняла Джейд на такуюогромную волну, каких еще не поднималось из глубин океана.

Ящик тоже оказался во власти вздымающейся к небу воды. Джейдпоказалось, что еще немного - и ужас погасит в ее леденеющем сердце последнююискру жизни.

И тут Джейд стала замечать, что ярость водной стихиипостепенно слабеет. Она смогла наконец-то вздохнуть полной грудью и, сделавусилие, дотянулась до качавшегося на поверхности воды ящика. Ею овладелаистерика, и она начала бить его кулаками и громко кричать:

- Будь ты проклят, проклят, проклят!

Вид крови, которая начала сочиться из потрескавшейся кожирук, заставил ее опомниться. Рыдающая, измученная, она собрала остатки сил изалезла на ящик.

От все еще пенящейся воды поднимался серый туман, которыйпогрузил Джейд в благословенное забытье после пережитого кошмара...

На палубе корабля тело Колта безжизненно перекатывалось взади вперед в луже соленой воды, перемешанной с кровью.

Увидев эту картину, Лорена издала пронзительный вопль.

Проходивший по коридору матрос услышал ее крик и поспешил ейна помощь. Заглянув в открытую палубную дверь, он сразу понял причину ее ужаса.Оттолкнув девушку к кровати, он приказал схватиться за нее покрепче, чтобы неоказаться за бортом.

С трудом добравшись до Колта, матрос втащил его обратно вкаюту и закрыл дверь, немного заглушив шум бури.

Затем он наклонился к неподвижно лежавшему Колту,рассматривав его кровоточащую рану на голове.

Лорена наблюдала за матросом, кусая губы до крови и с такойсилой сжимая кулаки, что ногти врезались в ладони. Чувствуя тошнотворный ужас,она ждала приговора.

Наконец тот поднял голову и безрадостно посмотрел на нее:

- Извините, сударыня... Но кажется, ваш муж мертв.

Над горизонтом поднялось золотое солнце. Небо было ослепительноголубым, и на нем не видно было ни облачка. Над Гольфстримом резвился легкийветерок. Прекрасный день - такой, какие, по мнению поэтов, царят только в раю.

Брайан Стивенс стоял на носу своей яхты "Марни",большого судна, имевшего девяносто четыре фута в длину и двадцать шесть споловиной в ширину. Это был один из лучших кораблей своего класса, роскошноотделанный: именно таким должен был владеть и на таком плавать представительбогатого и влиятельного семейства Стивенсов (именем одного из них, пусть идальнего родственника, был назван Стивенсовский технологический институт). Ещев начале девятнадцатого века Джон К. Стивенс и его брат Эдвин А. Стивенс былипервыми богатыми яхтсменами в окрестностях Нью-Йорка.

"Марни" была оборудована современным двигателемвнутреннего сгорания, который еще только-только начал появляться на судах.Однако Брайан никогда не боялся плыть из Нью-Йорка к своему собственномуострову, расположенному рядом с Бермудскими островами. В конце концов он ведьсчитался опытным яхтсменом и участвовал в трансатлантических гонках изСэнди-Хука в Нью-Джерси до Англии в 1886 году. Это было семь лет назад, когдаБрайану исполнилось двадцать восемь.

Отец Брайана, Лоренс Стивенс, был влиятельнейшим бизнесменомНью-Йорка и занимался недвижимостью. Ему принадлежали дорогостоящие участки вНью-Йорке и немало земель в престижных районах вдоль Гудзона. Вложив средства взолото, серебро, железные дороги, скот и, конечно же, судоходную компанию,Лоренс оставил своему единственному сыну весьма внушительное состояние.Преданные и опытные служащие стояли на страже семейных интересов, а Брайануоставалось только наслаждаться жизнью, удовлетворяя свою любовь к кораблям,морю.., и к рыжеволосому и зеленоглазому ангелочку, в честь которого и быланазвана его яхта, - к Марни.