– Знать о чем? – оттолкнув мужа, который пытался меня обнять, я отошла на несколько шагов, прижавшись спиной к двери. – Он рад нашему ребенку? Да он грезит только семейным бизнесом! Чтобы все это унаследовали Миролюбовы!

– Оля, не говори ерунды! – мужчина схватил меня за руку и шепнул, едва размыкая губы. – Он хотел отдать часть акций той семье, понимаешь? Отдать наш холдинг, впустить сюда чужих людей. А сейчас всем этим будем владеть только мы с тобой и наш ребенок!

– Ребенок тебе что, разменная монета, чтобы заполучить кусок семейного бизнеса?

Я уже не могла сдерживаться и горько плакала, забыв о субординации, о своем внешнем виде.

Было больно и горько, что сейчас еще не родившийся малыш стал просто гирей на весах семейного бизнеса.

– Григорий Борисович, а сын Вам сказал, что ребенок возможно не от него? Подумайте, кому Вы хотите передать свои акции.

Сказав это, я вылетела из кабинета, громко хлопнув дверью.

Внутри не было ни чувств, ни эмоций. Хотелось плакать и бить стены руками, но в одночасье слезы на щеках высохли, а ронять новые я просто не могла.

Мне было обидно за себя. За то, что мое достоинство было растоптано, мое мнение не принято во внимание. Я была как надоедливый фоновый шум, от которого просто абстрагировались, когда это было удобно.

Но сильнее обиды за себя была обида за ребенка, который, еще не родившись, стал разменной монетой.

Я могла многое простить. Даже подобное отношение с собой. Но не с Крохой, которому еще даже нет месяца. За его интересы я была готова перегрызть глотки кому угодно.

– На Советскую, пожалуйста, – сказала я водителю такси, присаживаясь на пассажирское сидение.

Желтая машина сорвалась с места и стремительно стала отдаляться от офисного здания, которое доставляло столько боли моей семье.

На весь день я отключила чувства и эмоции вместе с телефоном.

С холодным рассудком общалась по работе только через электронную почту, закрывала все накопившиеся дела.

Периодически хотелось пожалеть себя, всплакнуть, погладить живот, но я не позволяла себе эмоциям взять верх. К вечеру мне нужен был трезвый ум, чтобы поговорить с Борисом и окончательно разобраться в происходящем.

Муж не писал и не звонил мне весь день. Ни от него, ни от его помощницы не было никаких вестей.

Я даже не думала застать его дома. А, приехав, сильно удивилась, увидев мужа в столовой с детской игрушкой в руках.

– Думаешь, я буду никудышным отцом? – Борис даже не обернулся на меня, но точно почувствовал присутствие рядом.

– Понятия не имею.

– Я всегда думал, что если и стану родителем, то не таким, как мой мама. Он гениальный бизнесмен, отличный руководитель, сильный лидер. Но отец из него не вышел, – я тихо усмехнулась и прошла в столовую, чтобы сесть напротив мужа. – Дедом он, кстати, тоже будет не лучшим.

– Его внук еще не родился, а он почти что подарил ему акций холдинга на несколько миллионов долларов.

– Разве это главное?

Муж поднял на меня виноватый взгляд и несколько долгих секунд смотрел прямо в глаза.

Я ощутила его боль. Она как будто прошла через меня и откликнулась в сердце щемящим чувством.

За сегодняшний день я ни разу не задумалась о том, что чувствовал Борис.

– В моем детстве всегда так было: дорогие игрушки, эксклюзивные издания книг, дорогое образование. А я был ребенком. На какой черт мне игрушка за сотню тысяч, когда я хотел, чтобы мой отец собрал со мной бумажный самолетик? Я хотел быть ребенку таким отцом, какого у меня самого никогда не было.

– Ты можешь стать отличным отцом, – поспешила заверить я, хоть тут же и закусила язык.

Зачем только даю надежду? Дура! Ведь знаю, что не Борис отец этого ребенка.

– Оль, ты ненавидишь меня за то, что произошло сегодня. И я бесконечно виноват перед тобой, перед ребенком! Но я чем угодно готов поклясться, что у меня и в мыслях не было получить эти дурацкие акции благодаря твоей беременности.

– Почему ты рассказал отцу? Мы же договаривались…

Мужчина отрицательно качнул головой и пожал плечами. В его взгляде читались безысходность и страх. Страх потерять все то, что у него было из-за своей ошибки.

– Я сглупил, это моя вина. Он был так раздавлен из-за выходки мамы, переживал из-за развода… Я подумал, что новость о внуке поднимет ему настроение. Я… Оль, у него есть другая семья, другой сын, понимаешь? Мне и без того всегда не хватало отца, а теперь я осознал, что придется делить его с кем-то еще! Я так рад, что у нас с тобой будет ребенок. Это наше личное, наша тайна на некоторое время, знаю. Но мне хочется рассказать кому-то об этом, поделиться тем, что я стану папой! Мне так захотелось рассказать отцу…. Услышать его поддержку, понять, что он может поговорить со мной как отец с будущим отцом. А он… Клянусь тебе, я не знал, что он решит распределить акции холдинга.

Борис говорил на одном дыхании. Несвязно. Его слова и мысли путались, а глаза наполнялись слезами.

Он смотрел на меня, ища поддержки, прося прощения.

Ему хотелось, чтобы его услышали и поняли. И он знал, что я обязательно пойму. И я поняла.

Смахнув слезы с ресниц, я обогнула стол и устроилась на коленях у мужа в его крепких объятиях.

– Ты будешь хорошим отцом, – прошептала едва слышно. – Ребенок будет обожать тебя. И он будет знать, что всегда может прийти к папе и получить от него поддержку и одобрение.

– Ты так думаешь? – я кивнула, прижимаясь губами к виску мужа. – Научу его собирать бумажные самолетики. Надо только самому сначала научиться…

– У тебя есть около восьми месяцев на это.

– Так ты меня простишь?

Губы невольно расползлись в улыбке.

Я ощущала, как переживания Бориса с каждой секундой становятся слабее и слабее. Он успокаивался, сжимая меня в своих объятиях и поглаживая мой живот.

Мне как будто тоже становилось спокойнее. Он будет хорошим отцом, это точно.

– Теперь я не злюсь. Что это за игрушка?

Когда сложный разговор остался позади, я обратила внимание на плюшевого зайца, которого муж крутил в руках.

Это была несуразная мягкая игрушка с непропорционально большими ушами и забавным пушистым хвостом.

– Был в детском магазине. Думал, что там можно что-то купить для тебя. Но вряд ли в скором времени нам понадобятся памперсы или погремушки. Взял зайца. Милый, правда?

– Пусть это будет первой игрушкой ребенка. Я напишу тебе список того, что лучше покупать, – Борис улыбнулся и согласно кивнул.

– На следующей неделе приедут дизайнеры, чтобы показать нам проекты детской. Сделаем ее на втором этаже вместо моего кабинета. Все равно там не работаю.