– Он Вам очень к лицу, – ничуть не слукавила я. – Выглядите моей ровесницей.

– Скажешь тоже! – женщина смутилась, но комплимент на свой счет приняла. – Я заеду к вам вечером, заберу свои вещи.

– И где же ты собралась жить, дорогая жена?

За перепалкой Миролюбивых старших, казалось, можно наблюдать бесконечно. Как за огнем или водой.

Они умели держать лицо даже когда кидались друг в друга гневными проклятиями. Выглядеть непоколебимо, но при этом сгорать изнутри о ненависти и раздражения было их общей фишкой.

– В нашем с тобой доме, дорогой муж, – в такт супругу совершенно неожиданно произнесла Галина Яковлевна. – Мы же одна семья, забыл? Конечно, не единственная твоя семья, но все-таки семья.

– Что ты задумала?

– Устроить тебе сказочную семейную жизнь! – сказав это, женщина прыгнула в такси, подъехавшее точно к нам, и через мгновение уже скрылась из виду на черном тонированном мерседесе.

Григорий Борисович прошипел что-то себе под нос, а потом саркастично хмыкнул. Правила игры он определенно понял и планировал подстроить их под себя.

Скупо попрощавшись, свекр сел в автомобиль, после того как личный водитель открыл для него дверь, и тоже уехал с парковки, оставив нас с Борисом один на один.

– Эти двое друг друга стоят, – хмыкнула я, удобно устраиваясь на пассажирском сидении. – Поужинаем где-нибудь или поедем домой?

– Ничего сказать мне не хочешь?

Я удивленно заломила одну бровь и перевела взгляд на мужа.

Только сейчас заметила, что Борис сидит чернее тучи, глядя куда-то сквозь время и пространство и сжимая руль до побеления костяшек.

– Борь, ты чего? – обеспокоенно я повернулась к мужу и попыталась взять его за руку, но он не позволил.

Мне вдруг стало не по себе. Сердце снова стало биться чаще, раздаваясь неприятным гулом в ушах.

От волнения у меня к глазам едва не подступили слезы. На мгновение показалось, что Борис мог узнать правду, и сейчас хочет услышать подтверждение своих догадок от меня.

Но откуда он мог узнать?

– Что случилось? Объясни мне.

–Мне объяснить? – Борис перевел взгляд на меня.

Карие глаза стали почти черными. Но это была не злость, а глубинная тоска и печаль, которые сейчас вышли наружу и нашли отражение в тяжелом понуром взгляде.

Я непонимающе мотала головой в попытках понять, что происходит и что могло настолько сильно вывести моего мужа из равновесия.

– Ты смотрела на него все это время, – не своим голосом произнес мужчина, зарывая пятерню в густых волосах с белой проседью. – Когда говорила, когда сидела рядом со мной, когда мы вставали со своих мест. Я видел этот взгляд, чувствовал, потому что раньше так ты смотрела на меня.

– О чем ты говоришь… – мое волнение набирало обороты, и, кажется. Я сама начинала верить словам мужа.

– Вы были вместе. Спали, ночевали в одной кровати, ходили на эти дурацкие благотворительные вечера! И ты вернулась ко мне. Только из-за ребенка, да? Зачем ты вернулась ко мне, если любишь Корнева?

– Прекрати нести эту чепуху! – я отвернулась от мужа, уставившись в лобовое стекло пустым взглядом. – Ты мой муж, и тебя я люблю. А встреча с ним… Боже! Конечно, я волновалась, я смотрела на него. Ты не представляешь как мне было страшно и неловко!Да я понятия не имею, куда смотрела!

– Чей ребенок? Ты ведь уже знаешь, – от этих слов холодный пот выступил на спине и градом покатился вниз.

Я смотрела на своего мужа, с которым провела в браке десять лет, и понимала, что не могу так поступить с ним.

– Твой, – сорвалось с языка раньше, чем здравый смысл остановил глупые чувства. – Узнала во вторник. Ждала подходящего момента, чтобы сказать в какой-нибудь романтичной обстановке.

– Боже мой… – глаза мужа стали влажными от слез, и, перекинувшись через столик, он любовно поцеловал меня, заключая в свои объятия. – У нас будет ребенок… Оля, какой же я дурак! Прости меня, прости!

– Не говори глупостей.

– Я люблю тебя, Родная, люблю!

– Я тоже люблю тебя, – сказала тихо, смахивая слезы с ресниц.

А вот себя ненавижу….

Я соврала мужу в том вопросе, в котором лгать было нельзя. Здесь не было обратного пути, и сказать правду потом будет слишком глупо и отвратительно.

Единственным вариантом теперь мне виделось скрыть правду ото всех и превратить недавно озвученную ложь в единственную и достоверную версию происходящего.

Если никто и никогда не узнает, что ребенок на самом деле от Кирилла, я смогу избежать позора, смогу не расстроить мужа. Возможно, так действительно всем будет лучше. Всем кроме меня.

Совесть будет съедать меня изнутри каждый раз, стоит только подумать о Кирилле или Ребенке, которого я ношу под сердцем. Вряд ли когда-то у меня получится простить себя.

– Оль, у тебя все хорошо? – Борис постучал в дверь ванной комнаты, и от неожиданности я вздрогнула.

– Да, да, – сказала тихо, чтобы не было понятно, что по щекам катятся соленые дорожки слез. – Видимо переволновалась, не очень хорошо себя чувствую. Скоро выйду.

– Хорошо. Мама приедет через пятнадцать минут.

Я кивнула, как будто муж мог это видеть, и устало склонилась над экраном мобильного телефона, где была открыта переписка с единственным человеком, который знал всю правду.

«Руслан, я солгала Борису, что ребенок от него. Так вышло… Я жутко виновата и не знаю, что мне делать. Прошу тебя сохранить мою тайну в секрете».

«Обещаю унести ее с собой в могилу. Но для меня ты больше не существуешь, Оля».

Хотелось обидеться за такие слова на мужа подруги, но я понимала, что он прав. Руслан сейчас как будто был олицетворением Высшего суда, который покарал меня за совершенное деяние.

И решение его было справедливым.

Удалив диалог с мужчиной, чтобы не оставить никаких ниточек, ведущих к правде, я умылась ледяной водой и улыбнулась своему отражению в зеркале фальшивой улыбкой.

С этого момента не существует правды. Есть только озвученный мной вымысел.

Ребенок от Бориса, и пусть будет так.

Я не знаю было ли видно со стороны, что я потеряна и раздавлена. Возможно, самовнушение сработала на высшем уровне, а может муж тактично решил не акцентировать внимание на моем состоянии.

Когда я вышла из ванной, мы вновь играли в счастливую семью и скрывали истинные эмоции за красивой картинкой.

Галина Яковлевна приехала на своей машине с личным водителем. Так она обычно передвигалась до всей суматохи, произошедшей в семье. Вместе с ней приехал молодой дворецкий, обычно выполняющий роль ее личного помощника.