Покосившись на Эдди, Томми понял, что его слова достигли цели.

Площадь Фридхемплан. Янссон метр за метром преодолевал запруженную машинами трассу.

– Она должна исчезнуть, Эдди. Это единственный выход… Она психопатка, – добавил он шепотом.

Боман молчал.

Томми повернулся, запустил руку на заднее сиденье, взял оттуда пластиковый пакет и положил его на колени своего пассажира. Внутри оказались купюры.

– Две сотни кусков, Эдди, как договаривались. Твои мучения должны быть вознаграждены.

В следующий момент он снова схватил пакет и забросил его на заднее сиденье.

– Потом.

В городе Томми поехал по направлению к Хантверкаргатан.

– Твоя мать тоже как будто была из таких? – спросил он.

– Из каких? – не понял его подручный.

– Психопатка. Она бросила тебя совсем маленьким, думала только о себе, пила и трахалась. Я знаю, через что тебе пришлось пройти, Эдди.

На этот раз Боман посмотрел на Янссона.

– Эта медсестра такая же, – продолжал тот. – Так неужели мы будем стоять в стороне и молча смотреть, как она разрушает чужие жизни?

Эдди чуть заметно кивнул. Всё, сработало. Еще не успев пошевелить собственными мозгами, Боман ненавидел Софию Бринкман не меньше, чем собственную мать. А Томми Янссон, вероятно, был теперь за его отца во всей этой истории. С точки зрения психоаналитики, по крайней мере.

– Тебе предстоит путешествие, Эдди, – сказал Томми. – Судя по всему, в Прагу. Ты найдешь их в посольстве, сделаешь то, что нужно, и вернешься свободным человеком.

Банкир Джузеппе Руссо звонком на мобильный сообщил о месте встречи Альдо Моретти и людей дона Игнасио из Колумбии.

Бледная как мел Соня вела машину во Флоренцию.

В городе они долго петляли по переулкам, пока не припарковались в самом начале улицы, отходящей от юго-западной стороны площади Пьяцца-делла-Синьора. Отсюда хорошо просматривалась площадь вместе с рестораном, где должно было все произойти.

На Пьяцца-делла-Синьора толпился народ – туристы, торговцы, прогулочные экипажи с лошадьми…

Лешек Смялы пересек площадь и вошел в ресторан.

– Столик у окна, если можно, – обратился он к тут же подоспевшему официанту.

Его проводили в дальний конец зала, и он сел. Китайский автоматический пистолет тип 67 давил на ребра. Для него не требовался глушитель, он стрелял почти беззвучно – дозвуковой патрон. Если начать все прямо здесь, у них будет несколько минут, прежде чем начнется паника. За это время можно все успеть. Если возникнут проблемы, Лешек позовет на помощь Соню. За городом припаркованы две эвакуационные машины. Одна на юге, на холме со смотровой площадкой «Пьяццале Микеланджело», под монастырем, другая на западе, возле железнодорожной станции.

Лешек огляделся. Ресторан состоял из внутреннего и внешнего залов, бара и кухни. На втором этаже были две комнаты для встреч. Одна из них вмещала порядка десяти человек, другая была рассчитана на тридцать. Если верить Руссо, встреча состоится во второй. Если вообще состоится, конечно.

Смялы посмотрел на свои руки. Он старался дышать медленно, ритмично – экономил силы.

Первые десять минут тянулись долго. Следующие десять – целую вечность.

Потом в зале что-то изменилось – общая атмосфера, как показалось Лешеку. Хотя никто из гостей, кроме него, этого, похоже, не заметил.

Один из официантов разговаривал с двумя коллегами, еще один исчез. Высокий, стильно одетый мужчина вошел в зал и огляделся. Первый официант пошел к нему. Они поздоровались за руку, как старые знакомые, после чего направились вверх по лестнице к залам для особых встреч.

Итак, прибыл передовой отряд. Лешек стал высматривать в зале коллег высокого мужчины, заранее занявших стратегические позиции, но не нашел ни одного. Может, плохо смотрел.

Высокий мужчина снова спустился по лестнице и встал у входа, сложив на груди руки. Возле ресторана на площади остановился автомобиль. Тех, кто из него вышел, Лешек не мог увидеть за прохожими и загромождавшими площадь цветочными кадками. Но, так или иначе, четверо мужчин вскоре переступили порог внутреннего зала.

Смялы сосредоточился. У него был лишь один шанс узнать, кто из людей дона Игнасио в этой группе.

Первым шел «горилла» – охранник, кивнувший поджидавшему в дверях коллеге. За ним – сам Моретти, с маслянисто блестящими волосами, в клетчатом костюме с торчащим из нагрудного кармана лиловым платком и в темных очках. Дальше следовали высокий блондин и мужчина с редкими длинными волосами.

Итого, четверо.

Группа пересекала зал в направлении лестницы.

Лешек еще раз оглядел каждого.

Итак, блондин. Это мог быть только он – рост, сложение, характерная манера двигаться. Ошибиться было невозможно.

* * *

Лешек рванул дверцу и скользнул на пассажирское сиденье. Соня посмотрела на него вопросительно:

– Что, никого нет?

Ее напарник промычал что-то невразумительное. Он не сводил глаз с окна, мысли его путались.

– Лешек! – позвала его женщина.

– Пришел Моретти, – сказал он. – С ним трое, включая телохранителя.

– Кто от Игнасио?

Смялы повернулся к ней.

– Йенс Валь, – не сразу ответил он.

Соне потребовалось несколько секунд, чтобы осознать сказанное.

– Йенс? Швед? Приятель Софии?

Лешек кивнул.

– Но почему? Что он здесь делает?

– Представляет дона Игнасио.

– Почему он?

Смялы не отвечал.

Соня задумалась.

– А что, если здесь какая-то ошибка? – спросила она. – Что, если эта встреча вообще не имеет к дону Игнасио никакого отношения?

– Имеет. Я узнал еще одного человека, Кевина Гормана. Американца, который точно работает на Игнасио. В Колумбии он занимался подготовкой военных для борьбы с ФАРК[13] по заданию американцев. Но последние десять лет служил телохранителем у Игнасио. Просто чудо, что никто из них не взглянул в мою сторону.

Некоторое время оба смотрели на ресторан, приводя в порядок мысли.

Лешек взглянул на наручные часы.

– Они могут освободиться в любой момент. Мы должны принять решение. Мне нужна твоя помощь, Соня. – Смялы повернулся к напарнице. – Не догадываешься, случайно, что здесь делает Йенс Валь? Откуда он вообще взялся?