Кадык на жилистой шее двигается, глаза смотрят на меня.

Откинувшись на спинку стула, Кирилл расслабляется, как сытый хищник, и говорит:

— Судя по всему, нам нужно с чего-то начать.

— Очень логично, — разглаживаю салфетку у себя на коленях.

Я почти не лукавлю, черт возьми.

— Логика вообще хорошая штука, — замечает. — Особенно, если она простая.

— Куда же она тебя завела? Я… вся сгораю от любопытства…

Короткая улыбка на его лице отдается шипучим ощущением под ребрами.

Закинув за голову руки, Кирилл сцепляет пальцы в замок на затылке.

— Я думаю, в нашем случае начало должно быть простым, — сообщает.

Мы. Нам. То, как он разбрасывается этими местоимениями волнует меня чуть ли не больше, чем весь этот разговор.

— Отлично… — бормочу.

— Я не буду тебя трогать. Ты будешь трогать меня, — предлагает, слегка раскачивая стул, на котором сидит.

— Что? — вылетает из моего рта.

— Ты будешь трогать меня. Где захочешь. Делай со мной что хочешь, считай у меня связаны руки.

— Мне тебя связать? — спрашиваю непонимающе.

— Нет, — еще одна улыбка. — Я никогда не дам себя связать.

Почему я не удивлена? Доминировать — его кредо.

— Я это запомню, — отзываюсь.

— Я не дотронусь до тебя, обещаю. Придется мне на слово поверить.

— Я буду трогать тебя? — повторяю, пытаясь растормошить свои мозги.

— Где захочешь и как захочешь. Без последствий. Мы просто хорошо проводим время.

Поза, в которой он сидит, будто демонстрация этого предложения.

Трогать. Его? Где захочу?

Скользнув глазами по сильному гибкому телу, прочищаю горло и не очень уверенно спрашиваю:

— Тебе это… будет интересно?

Я не думаю, что такому мужчине, как он, могут быть интересны такие детские развлечения, но Кирилл очень убедительно отвечает:

— Даже не сомневайся.

— У меня не очень много идей, что с тобой делать… — тону в своей неуверенности.

— Маша, — обрывает терпеливо. — Мы просто развлекаемся, не более.

Развлекаемся?

Тогда почему я так боюсь его разочаровать?!

Кирилл наблюдает за моим лицом, и у меня ощущение, будто мои мысли носятся по нему, как титры.

— Черт, — он вздыхает и говорит. — Мне пофиг, что ты будешь делать. Я хочу этого даже сильнее, чем ты. Я хочу тебя чувствовать, вот и все. Просто расслабься.

Эмоции, с которыми произносит свою убеждающую речь, такие настоящие, что меня до костей пробирает от понимания — он хочет, чтобы я его трогала. Сильно. Очень сильно, черт возьми. Это кружит голову! Чувствовать себя привлекательной… по-настоящему, а не как красивой картинке.

На мою неуверенность в себе будто сбросили бетонную плиту, и даже если завтра все станет как обычно, мне все равно…

Он ошибается, если думает, что хочет этого больше, чем я. Он даже представить себе не может как сильно я этого хочу. В эту минуту больше всего на свете!

— Где ты хочешь это сделать? — спрашиваю с волнением в голосе.

Мне вдруг перестает быть стыдно или страшно демонстрировать свои настоящие эмоции. Свое волнение. Прятать его, не выпуская наружу чувств. Я не боюсь того, что он их увидит, и даже сама себе не могу объяснить, почему. Почему больше не хочу от него прятаться?!

Убрав из-за головы руки, опускает их на стол и тихо говорит:

— Ты в этой квартире лучше ориентируешься.

Сдернув с коленей салфетку, встаю.

— Тогда пошли… — оборачиваюсь, подойдя к двери.

Кирилл поднимается со своего стула, выпрямляясь в полный рост и крадя этим действием пространство кухни. От вида разворота широких плеч по животу ползут мурашки.

Слышу твердые шаги за спиной, пока проходим через гостиную и коридор в мою спальню, где я включаю свет, отходя в сторону и прижимаясь спиной к стене.

Бросив на меня взгляд, Кирилл смотрит на кровать, остановившись посреди комнаты. Смотрит на меня, словно ждет указаний, но, к моему счастью, ему не приходит в голову давать комментарии по поводу их отсутствия. Возможно, в тех титрах на моем лице он читает черным по белому, как далека я сейчас от желания шутить или беспечно флиртовать.

Подойдя к кровати, молча снимает с запястья часы и кладет их на тумбочку, после чего легкими, но дико мужскими движениями оказывается лежащим в центре моей постели с заброшенными за голову руками.

Глава 21

Маша

Тишина между нами слишком громкая. Наверное, потому, что в ней витает обоюдное желание “развлечься”, а то, что мне гарантирована неприкосновенность, делает ситуацию безопасной и… острой, потому что моя безопасность обманчива. Она подкреплена только словами, прямо сейчас мне предоставлена возможность узнать, насколько серьезно Кирилл Мельник относится к своим обещаниям.

Разумеется, это просто игра. Причем абсолютно несерьезная, но, пока я двигаюсь к кровати, каждый шаг поднимает мой пульс.

— Как прошел твой день? — спрашиваю, забираясь на матрас и подбирая под себя ноги.

— Было несколько встреч. В целом, все хорошо, — получаю довольно повседневный ответ.

Кирилл наблюдает за мной из-под полуопущенных век. Край тенниски уехал вверх, между ним и поясом джинсов широкая резинка трусов и полоска голого живота, кожа там тоже хранит легкий загар.

Он выглядит чертовски теплым.

Протянув руку, я делаю то, на что так и не решилась в тот вечер, когда он увел меня с отельного крыльца: касаюсь пальцами волос над его ухом. Хочу узнать их текстуру. Они немного вьются на концах, кажется, ему пора постричься. Его волосы мягкие, даже шелковистые. И, судя по всему, ему еще много лет будет, что стричь.

Кирилл размеренно дышит. Его грудь поднимается и опускается, это напоминает о том, что он фантастически живой, хоть и неподвижный.

Ведя пальцами по линии его колючей челюсти, интересуюсь:

— Тебе у нас нравится? В городе…

— Очень.

Ответ приглушенный и расслабленно-однозначный, это заставляет меня улыбнуться.

Подушечкой большого пальца провожу по ровной и полной нижней губе, по точеному подбородку. Когда встречаюсь взглядом с карими глазами Кирилла, убираю руку.

Мои касания вдруг кажутся мне слишком личными. Неуместно личными, ведь все, что между нами происходит — мимолетная интрижка, хоть в ней и присутствует один вполне реальный “Мерседес”.

Карие глаза провожают это движение. Хотел бы он вернуть мою руку назад или нет, я не знаю, ведь его руки “связаны”, и впервые с того момента, как он вынес свое предложение, я ощущаю его остроту не головой, а телом…

Мне становится жарко.

Отбросив за спину волосы, чувствую, как потяжелела в лифчике грудь, но какими бы кричащими не были сигналы моего тела, я слишком боюсь снова на полной скорости влететь прямиком в бетонную стену перемешанных страхов и неуверенности в себе, и разбиваться об