Тень легла лицо Альбрехта, словно то, что он сказал его сильно опечалило. Он приподнялся со стула и стул тоскливо скрипнул в ответ. Медленно герцог подошел к окну. Он внимательно осматривал то место, где еще недавно стояла его супруга, будто не мог поверить в то, что это было на самом деле.

– Мне говорили, что ты уж успел побывать на войне, мой мальчик. Ты сражался с турками. И сражался храбро. Что же заставило тебя покинуть родину? Причем покинуть ее тогда, когда враги осадили Белград, Митровицу, Илок …

Наконец Албрехт повернулся лицом к молодому человеку. Игнак стоял у потайной двери, спрятанной за одной из шпалер. В перевязанных руках он держал самострел, но направлено его оружие было в каменные плиты пола.

– Так почему же ты здесь? Почему ты не сражался со своим королем у Тольны а бежал на запад. Все дело в твоей сестре, не так ли, мой храбрый Игнак. Не от турецких сабель бежали вы с ней. Что тебе турки, если свои же соотечественники, хотят лишить тебя любимой женщины. У Бога странное представление о смешном, не так ли, мой мальчик? Шутки ради он дарит нам любовь к тем, кто не может или не должен ответить нам взаимностью. Из всех женщин мира он наградил тебя любовью к твоей же сестре.

– Она мне не сестра! – крикнул Игнак.

– Нет? – удивился герцог. – Что же пусть так. Но знай, что мне плевать на то, что говорят люди и еще более на то о чем они думают, плевать на Папу в Риме, на его церковь и ее запреты, плевать на это проповедника из Виттенберга, на кровь, которая льется там внизу и только одно для меня свято....– Альбрехт помолчал, не желая произносить вслух то о чем он теперь думал. – Поэтому-то я и говорю теперь с тобой, мой мальчик. Поэтому-то ты и жив до сих пор. Ты и твоя сестра. Но все может измениться, если ты сейчас же не скажешь мне своего секрета, который прямо-таки рвется из тебя, но который ты почему-то хочешь сохранить в тайне.

И снова появились молодцы в зеленых куртках. А с ними же из темноты появился Корбл и та о которой уже так много было теперь сказано. Двое в куртках держали Франкиску за руки, а Корбл бледный, как смерть безмолвно стоял позади и как вампир пожирал девушку глазами не смея прикоснуться к ней. Брат и сестра не сказали друг другу ни слова, а только лишь коснулись друг друга глазами. Им было важно что оба они живы, они верили, что все остальное они в силах поправить.

– Я скажу тебе, Альбрехт мой секрет. – Игнак говорил внятно и четко. – Но и от тебя хочу получить кое-что взамен.

Солнце склонялось над городом и посылало свои лучи в узкие стрельчатые окна герцогского замка. Оно заглянуло и в рыцарский зал, туда где решались чьи-то судьбы. Судьбы убийц, кровосмесителей, тех кто жаждал любви, молился о спасении; судьбы умирающих от страха храбрецов, и отважнейших трусов. Оно увидело людей, живущих своей жизнью, и не найдя в этом ничего интересного и покатило себе дальше.

Глава шестнадцатая

А в это время вдалеке от замка и даже от города вдалеке на небольшой поляне в горелой роще четверо наших давних знакомых думали, как же им поступить дальше.

– Я обещал моему командиру, что спасу ваши жизни. Вы же хотите отправиться туда, где с вами не может случится ничего хорошего. Теперь вам ничего не грозит, но если вас поймают в городе, вместе со мной, то скорее всего… дальше Теофил фон Вальдбург продолжать не стал. Он сидел, прислонясь к дереву и ничего кроме сочувствия его сгорбленная спина, и несчастное выражение лица вызывать не могли, так тяжело переживал молодой дворянин гибель своих товарищей и то, что он бежал с поля боя.

– Значит мы просто отсидимся в стороне, пока в нашем городе хозяйничают солдаты курфюрста? – в ярости выпалил Каспар.

Этот вопрос интересовал всех. И Лукасу, и даже Эльзе казалось немыслимым, что после всего что они видели, после того как погиб Абелард, погиб барон фон Цимерн можно вот так запросто отправиться куда-то на какую-то ферму и надеяться, что когда-нибудь они смогут вернуться в свой родной город к своим родителям.

– Видит Бог, теперь я ненавижу курфюрста и хочу ему отомстить! – твердо ответил на это Тео. – Но вам нечего делать в городе, ибо вы ничего и не можете сделать. Посмотрите на себя. Что вы знаете о войне? Вы издалека видели лишь небольшой ее эпизод и решили, что вы готовы к ней? Нет. Лучше вам отправиться в Криштау к родичам нашей доброй Эльзы и надеяться, что они не прогонят вас.

Какой гвалт начался тотчас на небольшой поляне: Лукас и Каспер клялись, вопили, размахивали руками, и даже красавица Эльза принялась убеждать Тео, что они готовы на многое и могут очень пригодиться, если только молодой дворянин позволит им помочь ему. Но Тео лишь молча встал, скрестив руки на груди, показывая, что разговор закончен и он не намерен более ничего обсуждать. Детям, в очередной раз, предлагалось вспомнить, что они всего лишь дети, от которых мало что зависит и принять тот выбор, который приготовили для них взрослые. Но как показывает история, выбор не всегда зависит от возраста или даже положения, и иногда все решает случай.

Сначала они услышали звук флейты. Шел этот звук издалека, но все приближался и приближался. Потом послышалось хлопанье кнутов и скрипы телег – где-то неподалеку проходил большой обоз.

Хотя Теофил фон Вальдбург высказался крайне определенно о дальнейших их планах, но и ему самому было чрезвычайно любопытно, что происходит на старой императорской дороге, которая проходила почти по опушке горелой рощи. А уж дети прямо-таки сгорали от любопытства так им хотелось увидеть, кто и что именно везет на тяжелых телегах, с таким немыслимым грохотом. Они пошли на звук, надеясь подойти к краю леса и из-за деревьев, незамеченными понаблюдать за тем, что же происходит на дороге.

А на дороге чьи-то лошади сбились в кучу, и какие-то люди бегали вокруг двух больших повозок.

“Mamma mia!” – раздался чей-то протяжный вопль, а далее итальянская речь смешалась с немецкой, и куча ругательств на всех возможных языках эту речь основательно сдобрила. Голос у кричащего был высокий, красивый и обладал теми нетерпеливыми интонациями,