Хоббит кривит губы в усмешке. Кивает в сторону гряды:

– Попробуем отсидеться. Вдруг нас ещё не заметили…

Мы приземлились среди обточенных временем уступов.

Хорошо бы найти пещеру… Но некогда.

Обнаружили что-то вроде каменного навеса. Втиснулись под него в узкую расщелину. Прикрылись маскировочной плёнкой…

Небо быстро темнело. Утро уже превратилось в сумерки. Над барханами бежала песчаная позёмка.

Отсюда хорошо видны подступы к гряде. А нас – не очень. Может, пронесёт?

Поглаживая рукоятку бластера, я отчаянно вспоминал: сколько человек помещается в тяжелый флаер?..

Бинк выругался. Кэй-Ми прикусила губу. И я понял, что скоро сам узнаю грузоподъёмность долбаной таратайки.

Обтекаемый силуэт неумолимо пронзал тонкие струйки мелких смерчей. Шквальные порывы к чёртовой матери унесли нашу маскировочную плёнку, но не могли повредить флаеру…

Из откинутого колпака кабины посыпались фигурки. И, разлетаясь веером, полетели в нашу сторону.

– Рвём когти! – крикнул Васька.

– Нет! – отчаянно взмолился Ер-Кис. – Теперь нельзя! Теперь надо ждать…

Чего?

Пока они переловят нас, как дичь?

Даже сквозь тучи песка хорошо видно мерцание защитного поля. Оно окутывает и флаер, и летунов. У них – мощный генератор. С таким – можно забить на наши бластеры. Приблизиться вплотную и вырубить нас глушаком…

– Я их отвлеку, – рука Васьки тянется к пусковому сенсору лингера. Бинк её перехватывает. Отрицательно качает головой.

Замираем с бластерами наготове. Удирать и правда поздно…

Зря не послушались Кэй-Ми.

Вспышки молний проскакивают в близком небе. Пахнет озоном. Обманутое сознание мечтает о капле дождя.

Но воды не будет. Лишь колючий песок… И озарённые сполохами десяток фигур в бронекостюмах…

Туча нас догнала. Нависла низко, почти над головами. А настоящей бури всё нет…

Странно. Правильная цепь охотников-летунов нарушилась.

Что это с ними?

Вон тот вертится волчком. Другого понесло вверх. Высоко! Уже исчез в дымке! А крайнего швырнуло куда-то в сторону.

Это что, такой хитрый манёвр?

Ого… Флаер накренило.

Будто какая-то неведомая сила дёрнула его за край.

Перевернула. Закрутила. И бросила в близкую черноту тучи.

– Держитесь! – крикнул Ер-Кис.

И я с удивлением заметил, как тяжёлые камни у основания гряды начинают подниматься в воздух.

Всё затягивает мгла. Даже сквозь ночные очки мало что разглядишь. Да и некогда смотреть. Надо вжиматься в неровную скалу, цепляться за её выступы… Тебя тащит вверх. Выволакивает из-под каменного козырька. Но ты ещё держишься каким-то чудом. И задыхаясь в респираторе, единственное, что можешь различить, – песок и камешки, пролетающие у самого носа…

Темно и жарко. Как в парной…

Где я?

Заворочался.

Тело ныло. И что-то мешало двигаться. Даже вдохнуть глубже… Будто тьма вокруг была осязаемо плотной.

Я дёрнулся – так резко, что спина заболела.

Вместе с болью пришла ясность – нестерпимо жуткая.

Я едва не заорал…

Вместо крика получился сиплый шёпот.

Мать вашу! Я ведь ещё жив!

Отчаянно заработал негнущимися руками и ногами.

Ослепительно яркий свет брызнул в глаза.

Живой…

Разгребая горячий песок, я выбрался на поверхность. Сорвал с лица респиратор и ночники.

Всё давно утихло.

Даже следа не осталось от тучи. Солнце нещадно палило с бледно-голубого, будто выгоревшего неба.

А внизу под небом была пустыня.

Пошатываясь, как пьяный, я огляделся. Кругом – жёлтые барханы. Я – у вершины одного из них.

Едва различимая полоса где-то у горизонта – коричневые скалы Арр-Маха. Гряды, за которой мы прятались, отсюда вообще не видать. А чёрные горы – первоначальная наша цель – заметно выросли.

Далеко же меня унесло…

Я глотнул воды из фляги. Расстегнул куртку.

Жарко.

А внутри будто холодом сковало сердце.

Я – один. Больше никого…

Неужто все погибли?

Только ветер. Только пустыня. А где-то среди неё – моя крохотная фигурка. На почти безлюдной, глухой планете…

Я глянул в равнодушное небо. И крикнул, отчаянно размахивая кулаками.

Длилось это недолго.

Что-то схватило меня за левую ногу.

Я притих. А сердце будто упало в пустоту.

Ужасы последних дней разом ожили в памяти. Черви, гморлы и прочие фантастические твари…

Пока они проносились в голове, рука сама по себе скользнула вниз, уверенным движением извлекла бластер из кобуры…

Направляя ствол вниз, я резко повернулся.

И оружие почти упёрлось в макушку Капустину.

«Дебил!» – читалось во взгляде товарища, даже сквозь матовые окуляры.

Кроме головы, из песка торчала его рука. Но, несомненно, где-то внизу было и остальное.

Я отбросил оружие и помог Диме содрать с лица респиратор и треснутые очки. Эмоции меня переполняли, но всё, что я смог озвучить – идиотский вопрос:

– Давно ты здесь?

Его пересохшие губы шевельнулись. Явно пытаясь донести многоэтажную смысловую конструкцию.

Я сорвал с пояса флягу и протянул Капустину. Он неторопливо сделал пару глотков.

– Цел? – с тревогой нахмурился я.

– Относительно, – хрипло буркнул Дима. – Ещё чуток, и ты отдавил бы мне ухо…

– А ты не загорай где попало!

Его тон обнадёживал.

Я помог товарищу откопаться. И убедился, что не ошибся. Одежда разодрана, руки в ссадинах – но вроде ничего серьёзного.

– Бывало и хуже, – заметил Дима, щупая синяки. – Помню, как-то отмечали Восьмое марта. И поздравили с праздником милицейский патруль…

Я вздохнул.

От его лингера остались одни лохмотья.

– Полезно ходить пешком, – невозмутимо объявил Капустин.

Я коснулся пускового сенсора на своём жилете. И плавно поднялся в воздух.

– У меня работает… О, дьявол!

Только теперь глянул на индикатор энергии у плеча и обнаружил едва десять процентов. А перед бурей было почти «девяносто пять»!