– Остановись! Гарик! Гарик! Иди сюда!

За мальчуганом лет четырёх неслась молодая женщина, спотыкаясь о камни и размахивая пляжной сумкой.

Буквально минуту назад на пляже были тишина и покой.

– Идиот! Сейчас поедем домой! О! Что же я наделала?!

Женщина схватила мальчугана за руку и потащила его от моря к шезлонгу. Мальчишка извивался, орал что есть мочи, кусал её за руку.

– Женщина! Вы что делаете?! – закричали мы в один голос.

– Ой, извините! – обмотав полотенцем непослушного ребенка, засмущалась та. – Внук с ума сошёл. Моря никогда не видел! Дочка завтра приедет. Только её он и слушается!

– Дочка? А вам-то лет сколько?! – воскликнули мы.

Какая дочка! Какой внук, когда женщине больше тридцати пяти лет и дать нельзя! Купальник – мини-бикини, тату на спине и чуть ниже пояса, фигурка что надо, ногти яркие!

– Да мне уже сорок скоро! Бабушка я! Гарик, сиди тихо, а то в номер пойдём! Дыши воздухом!

Она достала из сумки бутылку пива, тут же залпом выпила её содержимое, бросила под шезлонг. Потом поднялась, подошла к воде, сняла верхнюю часть купальника, бросила на камни и уплыла. Мы даже рта не успели открыть. Мальчишка, укутанный полотенцем, смотрел на свою бабушку с явным любопытством. Вернувшись, та легла на камни и закрыла глаза.

– И как она только терпит! Камни такие горячие, – зашептала мне на ухо жена космонавта.

Я лишь удивлённо пожала плечами. Внук выпутался из полотенца, достал из сумки морковку и начал её грызть.

– Я пеку своим внукам пироги со свёклой. Свёклу парю с сахаром, добавляю варенье, получается красиво и вкусно! – глядя на мальчишку, поделилась рецептом жена космонавта.

– А мои внуки творог не любят, – подхватила я кулинарную тему. – Так я в миксере взбиваю его со сметаной и сгущёнкой, прокладываю им печенье, обливаю шоколадом, получается торт. Торт они любят. И не замечают, что там творог!

– А я своему ни хрена готовить не буду! Я и себе-то не готовлю! Я сама ещё не жила нормально! Мне ещё и сорока нет, а дочка принесла внука! Пусть сама с ним и нянчится! Хорошо, что моя мама дочку помогла поднять! Я тоже её в шестнадцать родила! А я – не-е-ет, не стану тратить свои годы на них, мне для себя пожить надо!

Молодая бабушка поднялась, обмоталась ярким полотенцем, достала из сумки баночку пива, открыла её, выпила пенящийся напиток, бросила банку рядом с бутылкой и пошла с пляжа прочь. Малыш, держа в руке морковку, поплёлся за ней, оборачиваясь то и дело на море.

Глядя на удаляющуюся женскую фигуру, я подумала о том, что постепенно исчезает поколение бабушек, читающих внукам сказки, пекущих чуть свет пирожки со свёклой, блины. И сочиняющих вкусные тортики из печенья с творогом, чтобы хоть как-то заставить внуков есть этот противный, но такой полезный продукт! Наступает поколение бабушек с тату на теле, с немыслимо длинными ногтями, с бутылкой пива в руке и ненормативной лексикой на устах…

Мы обменялись с соседкой своими впечатлениями, покачали головами, и я приступила к работе. Но очередная глава моего романа давалась с трудом. Мои герои никак не хотели подчиняться мне. Что-то им не нравилось в моём повествовании, и они пытались пустить его по своему руслу, диктуя свои правила и желания. Сюжет менялся на глазах… Он состоял из одних диалогов. Мне нравится такая манера изложения сюжета. Иногда я применяю её в своих рассказах. Потому что мои встречи с людьми состоят только из диалогов. Они происходят в транспорте, в залах ожидания, в самолётах и поездах, в гостиницах и ресторанах. И вот сейчас под шум моря я выписываю новый диалог. Восстанавливаю в памяти эту встречу с одним из попутчиков. Она произошла в самолёте.

Заняв своё кресло, я решила сразу же позвонить мужу и тут же отключиться. В самолёте мне нравится спать. Время летит быстрее, а дорога кажется короче.

– Привет, дорогой! Я уже в самолёте. Вылет задержали, так что звони в аэропорт, узнавай время прилёта. Спасибо, дорогой. Всё, отключаюсь. Взлетаем!

– Вы знаете, мне не хотелось бы вам мешать. Но хочу признаться вам: я очень боюсь летать на самолёте! Мне лучше в поезде. А тут вот приходится терпеть. Так что… я не трус, но я боюсь!

– Не бойтесь. Просто вы не думайте о том, что летите в самолёте! Представьте, что это такси.

– Чего только я не представляю! Не получается.

– А почему на поезде не поехали?

– Тороплюсь. Очень. Внук заболел! Зовёт меня, бредит! Просто места себе не нахожу.

– Надо же, какой вы дедушка!

– Да, внуку восемь, а я только пять лет как дедушка! Вы даже не представляете, как он мне достался. Я этот день никогда не забуду! Готов переживать его снова и снова!

В проходе около нас появилась стюардесса.

– Вам сок или воду?

– Томатный сок, пожалуйста. А можно два? Пить хочется…

– Да, в самолёте томатный сок пьётся особенно охотно. Уже доказано, что его выпивают в воздухе в пять раз больше, чем остальные соки!

– Не знал! На земле вообще соки не пью. Вот только внуку покупаю самые вкусные и полезные. Ему всё лучшее…

– Удивляете! Так расскажите же о внуке! С удовольствием послушаю.

– Хорошо. Надо настроиться. Это сложная история для меня. Прослушав её, вы можете мне не поверить. Но каждое моё слово будет правдивым. Обещаю вам!

– Обещаю, что буду молчать и не перебивать вас! Я очень хорошо знаю, что иногда человеку надо высказаться, рассказать о себе. Это всё естественно, и я с удовольствием выслушаю вас. Итак, я закрываю глаза и начинаю смотреть вашу историю. Рассказывайте так, как будто вы здесь один и переживаете всё заново.

– Понял. Девушка, будьте добры, воды. А можно бутылочку? Спасибо вам! Водой запасся. Теперь надо собраться с мыслями и понять, с чего бы начать…

– А вы начните с самого начала. Что послужило причиной того, что произошла история, которую вы мне хотите рассказать?

– Да, послужило причиной… а послужил мой приезд в город моей юности… Вот с этого я и начну. Сейчас я постараюсь снова пережить этот день. По минутам. Каждая минута важна в моём рассказе. Волею судьбы я оказался в городе, в котором провёл годы юности. Ехал на поезде мимо, сделал остановку, отметил её в билете. Что меня заставило это сделать? Не знаю.

– Так вы не планировали делать остановку в этом городе?

– Нет. Проезжал несколько раз мимо родного городка. Просто грустил, стоя