Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Эх! Что же вы так?
– Да… Я смотрел издалека, пока они не исчезли за воротами своего дома. Потом машинально сел на скамейку под берёзкой. В голове не было ни одной мысли. Я не понимал, почему я себя так веду. Что держало меня здесь? Что останавливало? Я вообще ничего не понимал. До моего поезда оставалось два часа сорок минут… Спешить было пока некуда.
Постепенно наступили сумерки. Люди возвращались с работы. Проходя мимо меня, сидящего на лавочке, здоровались со мной как со старым знакомым. Я кивал головой, будто знал всех сто лет. И не мог сдвинуться с места. Зачем же я здесь сижу? До поезда время сократилось, оставалось уже два часа пять минут. А я всё сидел, ничего не предпринимая.
– Ну… это уже никак не объяснишь.
– Я был словно под наркозом… С наступлением темноты запах сирени усилился. Он уносил меня в прошлое. В те дни, когда я был молод, влюблён, беззаботен. Единственная ночь, проведённая с любимой перед уходом в армию, вспомнилась до последнего вздоха, до последнего поцелуя. До последнего. Больше я не видел свою любовь никогда. Она вышла замуж, не дождавшись меня. Моя мать в первую же минуту, как я вернулся из армии, сообщила мне об этом.
Я встал, ещё раз вдохнул терпкий запах сирени. И медленно побрёл на вокзал. Слышу: «Постойте! Я узнала вас! Не уходите! Пожалуйста!»
Возле скамейки, на которой я только что сидел, стояла та женщина, за которой я наблюдал в этот вечер. Но это была не моя любовь. Не она! Но так похожа на ту, которую я любил. И которая предала меня!
«Посмотрите, это ваш внук, – продолжала женщина. – Ему три года. У него никого нет. Ни мамы, ни бабушки, которая любила вас всю свою жизнь. Его мама уехала за границу против воли матери. Бросила сына на мою сестру. Теперь и сестры нет. А у меня большая семья. Дети, внуки…»
– Вот это поворот! Надо же! А с ней что, с любимой?
– Я говорю: «Она же вышла замуж… Мне сказали…» – «Вам неверно сказали. Она была беременна. Ей было стыдно, что от вас: боялась, что мама ваша осудит её!» – «А почему мне не писала?» – «Она ждала вас. Боялась признаться и вам, что беременна. Пряталась от людей. Всю жизнь ждала она вас… Думала, вернётесь, всё расскажет! Глупая была, молодая! Мы сёстры. Я жила с отцом, а она с матерью. Поделили нас. Кроме вас, у неё не было никого. И дом этот купил мой муж по её настоятельной просьбе, когда она увидела объявление о продаже. Она надеялась, что со временем вы захотите приехать в свой город, захотите навестить этот дом и она вам расскажет всё…»
Я взглянул на часы – до отхода поезда осталось всего двадцать пять минут.
– Неправдоподобная история. Что-то тут не сходится. Как так – вы любили девушку, а о сестре её не знали… Жили же рядом.
– Мне было восемнадцать лет. Ей и семнадцати ещё не было. Её семья из южной республики переехала после Нового года. Дом купили у соседей. Она только что школу окончила. А осенью в армию меня забрали.
– Понятно… Что дальше?
– Я бежал к вокзалу почти на ощупь. Редкие фонари освещали знакомый с юности асфальт. Но я бежал! Бежал от прошлой жизни, которая все эти годы не давала мне покоя. Бежал от любви, которая так и не случилась в моей жизни из-за обиды. Бежал от обиды, которая душила во мне любовь и воспоминания о ней. Бежал от одиночества, которое преследовало меня всю мою жизнь. До отхода поезда осталось пять минут! Но я успел! В купе я был один. Сидел в темноте, боясь пошевелиться. На моём плече, сопя мне в ухо, крепко обняв рукой мою шею, спал мой внук. Поезд тронулся. Он медленно набирал ход. И вдруг неожиданно дёрнулся и помчал меня в новую жизнь. Наполненную новыми заботами и любовью. Как часто обида убивает любовь!..
– Уважаемые пассажиры! Наш самолёт готовится к посадке. Убедитесь, что ваши ремни безопасности пристёгнуты, спинки кресел подняты и столики находятся в вертикальном положении! – раздался голос стюардессы.
– Вот и прилетели. А можно вопрос очень некорректный? Извините, конечно… а это точно ваш внук?
– Я ждал этого вопроса… Всё проверено. Дочка прилетала. И с ней тоже всё уладили, сдав ДНК: это моя дочь и мой внук. Я счастлив! Столько лет потеряно…
После ужина я ждала соседку в номере. Все эти дни я ни о чём не могла думать, все мои мысли занимал рассказ Розы о себе. Я не философ и не психолог. Но иногда нападет такое философско-психологическое настроение, что хочется поразмыслить на некоторые темы. Вопросы сыплются на голову как из дырявого сита, забивают её всякими глупостями, ищут ответа. Иногда ответов нет. Тогда образовывается пустота. Беспощадная, как могила, в которую боишься заглянуть… Я оптимист. И умею читать эту пустоту. Я не психолог. Но очень хорошо умею чувствовать. И там, в образовавшейся пустоте, тоже можно найти ответы. Роза нуждалась в моих ответах. Она ждала их. Но я пока не была готова их дать. Мне надо было понять её. Каждый человек переносит трудности по-своему. Кто-то бросается с обрыва, кто-то оставляет прошлое в прошлом и начинает жизнь заново, а некоторые спасаются алкоголем. Чаще всего последнее происходит, когда нет поддержки близких. А ведь многое начинается с детства… Оставаясь в одиночестве, человек не может самостоятельно справиться со своими проблемами. В моей записной книжке была такая история. Позже она превратилась в полноценный рассказ.
Мне захотелось его ещё раз прочитать, настолько эта история когда-то взволновала меня. Я открыла свой блокнот. Вот он.
– Посмотри, в кого ты превратилась! Опухла, глаз не видно. В доме грязь, вонь, бутылки, окурки. Ужас! И это женщина! Молодая женщина, у которой есть ребёнок! Я схожу в полицию, пусть тебя лишат материнских прав! Доиграешься! Даю тебе неделю, чтобы пришла в себя. Через неделю – всё. Принимаю меры! Вот Витенька… Витенька всего добился! Бизнесменом стал! Дача, квартира в городе, положение. А ты… Пьяница!
Слова разъярённой матери, как будто юркий молоточек, со скоростью учащённого пульса стучали по открытой ране в районе виска. Острая боль пронизывала мозг. Заломило зубы, невозможно открыть глаза. И нет сил даже стонать. А молоточек превращается в тяжёлый молот
