временем, его, время не теряет. Хватает лежащий рядом огромный вульгарный букет из ста и одной розы, и, стегая меня им, точно веником, расчищает себе путь к отступлению.

А розы ахуеть какие колючие, суки!!! Я уже весь в порезах и царапинах, будто на меня дикая кошка напала! Хотя так оно и есть.

Отстегав меня розами за триста баксов, точно поганой метлой, девушка толкается ступнями прямо мне в пах, вышибая из автомобиля.

Бляха-муха!!! Прямо по стояку ударила! Прицельно причем! Ах ты ж жестокая какая!!! Еле держу лицо, и сдерживаю себя, чтобы позорно не согнуться пополам от боли. Нина, тем временем, обороняясь от меня сраным букетом подхватывает подарки.

Ага! Не смотря на боль и злость, в глубине души я все же доволен. Значит, повелась рыбка на крючок с червячком. Конечно, что этим бабам надо еще? Духи-телефоны, цацки и огромный член в свою киску! Все это я могу дать Няшке сполна. Только вот к чему весь этот цирк с сопротивлением, я не понимаю.

Няшка тем временем, спрыгивает с машины, кидает на пол сумочки и с подарками, и, отчаянно кроя меня матом на чем свет стоит, начинает растаптывать смартфон и духи в мелкую крошку.

В крайней степени офигения смотрю на эту мелкую разозлившуюся фурию. Это что еще за нах?!

С наслаждением растоптав и раскурочив дорогие подарки, смешав их с придорожной пылью, Няшка злобно смотрит мне в глаза и выкрикивает:

— Пошел на хуй, урод поганый!!! Себе аборт делай!!!

И кидает побитый жизнью букет в мое и без того оцарапанное лицо.

Огонь-баба!!! Бля буду!

Глава 20

СУЛЕЙМАН

Я с ума схожу без нее! Думал в тот вечер коньки отброшу! Трахал и трахал ноунеймовскую шлюху, и все не мог никак насытиться, оставался голодным и злым. Работа, спорт, регулярный секс — ничего не помогает, чтобы выкинуть из головы эту дерзкую сучку, беременную от другого!!!

Вернулся к Кошмаре. Она каждый вечер награждает меня старательным и тщательным минетом, но я все никак не могу выкинуть тот самый, робкий и неумелый, самый первый Няшкин опыт…

От безысходности предложил Кошмаре съехаться обратно, вернее, чтобы она в мой пент-хаус снова вещи перевезла. Уж лучше ее регулярно натягивать, чем проститутку какую…

Никогда не думал, что буду испытывать к кому-то неразделенные чувства. Никогда не думал, что влюблюсь в ту, которой нахер не нужен!

Месяц прошел, а я все еще болею ею. Каждый день с тоскою наблюдаю за толстым задом пожилой уборщицы, что старательно трясет им передо мной и вспоминаю то время, когда Няшка была тут вместо нее… была, а я не обращал на нее должного внимания…

— Сулейман Каримович! — дядя Витя вышел сегодня вышел первый день на смену после комы.

— Да, как ты себя чувствуешь, дядь Вить? — почесываю бороду, внимательно разглядывая пожилого сотрудника.

— Уборка окончена, Сулейман Каримович, разрешите идти? — пожилая уборщица толкает свою тележку на выход.

— Иди, — разрешаю, — а ты, дядь Вить, проходи, садись, рассказывай. Может, выпьешь чего?

— Э, нет… Сулейман Каримович, врачи строго настрого запретили…

— А, ну если врачи… а вот я, пожалуй, и выпью. Совсем херово мне, дядь Вить…

Встаю, иду к мини-бару, достаю старый добрый вискарь, попутно бросаю на дно пузатого бокала пару кубиков льда. Пригубляю. Ох, забористо! Крепко! Достаю сигару. Ну, прям настоящий босс, мля!

Раскуриваю сигару, допиваю вискарь. Немного отпускает в мыслях.

— Вот, скажи мне дядь Вить, почему все бабы такие суки, а?

— Ну, это давно известный факт, чему ты, Каримович, удивляешься?

А и правда, чего это я? Захотел одной биксе мир к ногам кинуть, ребенка своего заделать, хотел в постели ее драть, чтобы ног вместе свести не могла, а она…

— Кстати, я той уборщицы не вижу, что през твой спи… своровала. Помнишь, рассказывал?

Мля! Снова-здорово. Дядь Витю так и не отпустило от той истории. Шиза продолжается. Плещу себе еще вискаря. На этот раз безо льда.

— Ты проверил, забеременела она от тебя, или нет?! — продолжает нести бред мужчина.

— Дядь Вить, ты это, не обижайся, но это пиздец какой лютый бред ты несешь. Расслабься уже. Зачем этой старой колоше, у которой уже внуки, от меня залетать, ну сам подумай, ну!

— От какой старой калоши? — удивляется болезный. — Та уборщица вполне ничего была! Сисястая такая! Симпатичная.

Мой, затуманенный слегка алкоголем мозг посещает какая-то странная ассоциация, но я так до конца не осознаю, в чем дело.

— Это вот эта сисястая? — пьяно хихикаю я. — Ну да, только сиськи все отвисли уже! Потому что…

— В смысле отвисли? — дядя Витя смотрит на меня как на идиота. — Да ей лет двадцать от силы! Молодая и полная сил! Ее только драть и в хвост и в гриву!

— Ну ты даешь, дядь Вить! — криво ухмыляюсь я.

— Ты сказал вот эта, в смысле вот эта?!

— Так в прямом. Щас баба была тут, пожилая. Ты видел, как она през мой стырила? — надоедает мне дяди Витина шиза до белого каленья.

— Да ну что ты, Сул!!! — возмущается дядька, — Кого из нас инсульт по башке долбанул, тебя или меня?! Бегала тут козочка молодая, сисятка! Глазки еще хитрые! И жопка тоже ничего такая… вот она и сперла през твой, полной семени!!! А теперь нет ее! Вместо нее какая калоша херачит тут со шваброй, а она небось залетела и свалила с твоих глаз!

Симпатичная сисятка, как выразился дядя Витя, быстроглазая хитрюга, свалившая отсюда беременной была только одна…

БЛЯХЯ-МУХА!!!

Няшка!!!

Да ну нах!!!

Да все сходится!!!

Все до единой, мать его, детали в этом сраном пазле!!!

— Дядь Вить… — сдавленно сиплю я, потому что грудь сдавило, неожиданно. — А ты уверен?

— Уверен, Сул, хоть ты и считаешь меня ебнутым, но я видел, как сисятка тырит твой использованный през из корзины для мусора и еще на свету его рассматривает. Чтобы дырок никаких не было. Чтобы ни один твой живчик драгоценный не потерялся по дороге!

Меня бросает в пот. Щеки горят под бородой. Какого хера эта Няшка??? Какого хера она творит, девка подзаборная???

— Дядь Вить, а это вообще реально, таким способом залететь? — с трудом ворочается мой язык.

— Да, Сул. Я на Литкете читал. Дамы в