машет рукой, охватывая мир вокруг. – У нас есть «сейчас».

Он прав, но мне от этого не легче.

Я устраиваюсь рядом, опускаю голову на его плечо, и мы вместе провожаем последние лучи солнца.

Глава двадцатая

Салем

Я смотрю на сообщение от Тайера, и в животе у меня что-то сжимается.

– Что-то не так? – спрашивает мама, заметив на моем лице беспокойство.

– О, нет, все в порядке. Все хорошо. – Я убираю телефон в карман и продолжаю складывать белье.

– Не надо вешать лапшу на уши, Салем. Выкладывай.

Материнской интуиции нет равных.

– Правда, ничего особенного.

– Я все равно это из тебя вытяну. – Она кашляет, в горле у нее пересохло. – Так что рассказывай, что стряслось.

Я знаю, что она так просто не отстанет.

– Меня пригласили на свидание. Он предложил время и день, чтобы узнать, подходит ли мне.

– Почему же ты так тревожишься? Разве он не отличный парень?

– Дело не в этом. – Я кладу рубашку поверх стопки.

– Тогда в чем?! Ты заставляешь меня теряться в догадках. Я умираю, время дорого.

Я беру пару шорт.

– Пожалуйста, не говори так.

– Почему? Это правда. Расскажи мне о нем. Мне нужно отвлечься.

Возможно, ее постоянная потребность напоминать мне, что она умирает, – это ее способ справляться с ситуацией. Мне он кажется бессмысленным, но, по-моему, ей от этого становится легче.

– Это Тайер, – опустив голову, шепотом отвечаю я.

– Тайер? Наш сосед? – Поразительно, но мама скорее взволнована, нежели удивлена.

– Он самый, единственный и неповторимый. – Я кладу шорты в растущую стопку.

– Он хороший человек. В чем проблема?

Я смотрю в потолок, стараясь не расплакаться, но слезы уже жгут глаза.

– Еще слишком рано, – объясняю я, и отчасти это правда.

Я не могу с чистой совестью пойти на свидание с Тайером, пока не расскажу ему о Сэде. Я устала от этой тайны, она нависает надо мной, и мне необходимо выложить всю правду, но я не знаю как.

Маме я об этом не говорю. Она не знает о моем прошлом с Тайером, и я не готова ей его раскрыть. Я понимаю, что, возможно, так и не успею ей рассказать, но сначала я должна обсудить все с Тайером, а потом уже с ней.

– Никогда не поздно заново открыть свое сердце для любви. Я ошиблась, полагая, что не смогу, а теперь взгляни на меня. – Она пожимает костлявыми плечами. – Я умру, так и не познав настоящей любви, так и не познакомившись с хорошим человеком. У меня были вы, девочки, и мой магазин, и другие воплощенные мечты, но порой я жалею, что не позволила себе открыть кому-то свое сердце.

– Я подумаю. – Ощущаю тяжесть телефона у себя в кармане.

Я знаю, что формально уже согласилась на это свидание, но теперь, когда он назначил время и день, оно стало гораздо реальнее.

Я обязана ему сказать. Только не знаю как.

* * *

Дождь барабанит в окна спальни, деревья гнутся на ветру. Хотела бы я сказать, что летняя гроза не дает мне уснуть, но это не так. В голове вертятся назойливые мысли, и разум никак не утихнет.

Откинув одеяло, я набрасываю кофту и засовываю ноги в старые шлепанцы. Спускаюсь по лестнице, тихо проскальзываю мимо мамы и выхожу за дверь. Едва я ступаю из-под навеса крыльца, как на меня обрушивается дождь. А к тому времени, как я добегаю до соседней двери, я уже мокрая насквозь.

Ты правда собираешься ему рассказать? Да.

Я колочу кулаком в дверь, не останавливаюсь, я стучу и стучу, пока дверь не распахивается и передо мной не возникает мужчина.

Я пожираю его глазами, я дарю себе этот момент, потому что после того, как я скажу ему правду, он, возможно, меня возненавидит. И я не стану его за это винить.

Вид у него сонный, волосы взъерошены, грудь обнажена. На груди редкие волосы, которые мне так нравились, становятся гуще под пупком и исчезают в спортивных штанах, которые он, похоже, натянул в последний момент. Он явно в недоумении. Я уверена, что была бы в таком же замешательстве, если бы он возник на пороге моей двери, мокрый насквозь.

– Что ты…

– Можно войти? – хриплым голосом спрашиваю я.

– Да. – Он отступает и шире открывает дверь. – С тобой все в порядке? Ты не ответила на мое сообщение.

Он закрывает дверь, но мы от нее не отходим. Странно снова стоять в этом холле. Здесь все так, как и шесть лет назад. Шесть лет – это так мало, но в то же время так много.

– Я в порядке, но я… э-э… – Я задыхаюсь. Я не хочу, чтобы эмоции захлестывали меня, и, собравшись с духом, смотрю ему в глаза и произношу давно назревшую фразу: – Я не могу с чистой совестью пойти с тобой на свидание, не сообщив тебе кое-что.

Он склоняет голову набок и подозрительно прищуривается.

– Не сообщив мне что?

Я сжимаю кулаки, ногти впиваются в кожу.

Выкладывай, Салем.

– У меня есть дочь.

Все. Слова произнесены, и обратно их не возьмешь.

Он смотрит на меня как-то странно.

– Ты боялась, что я разозлюсь, узнав, что у тебя есть ребенок? Такого ты обо мне мнения?!

– Нет! – Я тяжело выдыхаю. – Дело не в этом.

– Тогда в чем? – Он скрещивает руки на груди и прислоняется к стене. Между нами образуется немного пространства, и я ему за это благодарна. Так я могу глотнуть немного воздуха, не опьяненного его присутствием.

Я понимаю, что идеального способа сообщить подобную новость не существует. Нужных слов попросту нет. Ничего, что могло бы облегчить процесс.

– Ты помнишь… тот последний раз, когда мы занимались сексом? Ты напился, и…

Он прищуривается так, что я перестаю видеть его карие глаза.

– Да.

Я облизываю пересохшие губы. Я нервничаю, по спине стекают капельки пота, хотя я в мокрой одежде.

– Я забеременела.

– Забеременела? – медленно повторяет он, желая убедиться, что правильно меня понял. – От меня?

– Да. – Несмотря на внутреннее волнение, это слово звучит твердо и ясно.

Он отводит взгляд и издает звук, похожий на усмешку.

– Забеременела? – Его взгляд опускается на мой живот, как будто он ожидает увидеть его круглым. Он не круглый, но уже не такой плоский, как раньше, и с растяжками. – Почему ты мне не сказала?

Я закрываю лицо руками, а потом роняю руки в изнеможении.

– Был миллион разных причин, и ни одна из них не является достаточно веской. Я была напугана. Ты напивался