Доктор Макдональд захлопнула дверь машины, потом повернулась и похромала по покрытой гравием подъездной дороге к дому, который должен был стоить миллионы. Подобно другим домам на Флетчер-роуд, это был большой особняк в викторианском стиле, с башенками, расположенный посреди громадного сада и скрытый от окружающего мира трехметровым забором.

На голых ветвях древних дубов сверкали гирлянды белых огоньков — это было не то место, где можно было поставить неонового оленя или надувных Санта Клаусов. Я открыл заднюю дверь «рено» и вытащил ее багаж — два ярко-красных чемодана, один громадный, другой — среднего размера. Их колесики загромыхали и заскрежетали по влажному гравию.

В крытой галерее стояла женщина лет сорока пяти — пятидесяти, залитая ярким светом пары экипажных фонарей. Ее коротко стриженные и уложенные с помощью геля светлые волосы торчали сосульками, причем только с одной стороны головы, с другой стороны все было в порядке. В носу сверкала пуссета с бриллиантом. Драные синие джинсы и кожаный жилет на голое тело. Как будто она пришла на прослушивание для участия в клипе «хеви-метал». Для полноты образа ее прикид дополнялся целым набором татуировок: нечто цветочное спускалось о плечу, на одной ноге — ласточка, на другой — якорь.

Женщина стряхнула пепел с сигареты и отхлебнула прозрачной жидкости из хрустального бокала, заполненного льдом. Произношение не местное, а скорее напоминает кого-то из Арчеров.[44]Она развела руки в стороны и заключила доктора Макдональд в свои объятия. Потом отступила назад и нахмурилась:

— Эй, что ты сделала со своей головой? Это что, рана? Да, похоже на рану. Иди в дом и налей себе выпить. Там в холодильнике чудесная бутылочка «Бельведера»,[45]и тоник не забудь.

Из открытой входной двери, тяжело дыша, вышел старенький терьер, и доктор Макдональд радостно улыбнулась:

— А где дядя Фил?

— Повез Элли и Колина в Глазго смотреть новую мальчишечью группу. Это очень… правда, о вкусах не спорят, так, кажется, говорят. — Женщина еще раз пыхнула сигаретой, пристально посмотрела на меня сквозь облако сигаретного дыма. — Это тот самый придурок, который тебе врезал? Хочешь, я спущу на него собак?

— Не говори глупостей. Джесси ему глотку вырвет. — Она улыбнулась гериатрическому[46]терьеру. — Правда, Джесси?

Пес вообще-то даже и не сидел — было похоже на то, что задняя половина его тела завалилась набок. Он сипел, кряхтел и вываливал наружу язык.

Доктор Макдональд махнула в мою сторону рукой, как будто собираясь представить зрителям необычный фокус:

— Тетя Джен, это детектив-констебль Эш Хендерсон. Тетя Джен, она ветеринар.

Тетя Джен фыркнула:

— Тебе что, пожестче нравится? Вроде как староват для тебя, Элис? Ты так не думаешь?

Корова наглая.

— Доктор Макдональд помогает нам в расследовании, — сказал я максимально вежливо.

— Хммм… — Еще один пристальный взгляд, на этот раз в сопровождении глотка чего-то там, что было у нее в бокале. Потом протянула руку: — Дженис Рассел. К чаю у нас китайское. Готова поспорить, вы не откажетесь от хорошей порции курицы чау мейн?[47]Таким большим парням это нравится.

И упустить возможность смыться к чертовой матери подальше от Доктора МакПридурь?

Я выдавил огорченную улыбку:

— Я бы с большим удовольствием, но у меня еще тонны бумажной работы этим вечером.

И, что более важно, встреча в стриптиз-баре.

Громыхавшая по всему заведению песня стихла, и наступила тишина.

Зеркало увеличивало бар в длину — он уходил куда-то вдаль, за стойку с бутылками виски. Я сидел и наблюдал за тем, как отражение коренастой блондинки собрало с пола костюм «кау-гёрл»[48]вместе с бюстгальтером и, вихляясь на слишком высоких каблуках, отправилось прочь со сцены, размазывая по щекам слезы, смешанные с тушью для ресниц.

Из динамиков захрипел голос с сильным абердинским акцентом:

— Это была Тина. Магии аплодисменты Тине! Давайте, ребята, наши бурные аплодисменты… — Ничего. — А сейчас настоящий подарок для вас! Польская принцесса — Шалунья Никита!

Снова захрипела музыка.

В «Силвер Леди» всегда была проблема с танцовщицами, выступающими в начале вечера на разогреве — ради горстки посетителей из разряда а-не-пойти-ли-нам-после-работы-в-бар-с-титьками-а-че-круто-и-прикольно не стоило разбрасываться талантами. Поэтому менеджмент заведения выпихивал на сцену новичков вроде Тины — так, раздеться без особого огонька, в попытке доказать, что у нее есть все, что нужно, чтобы развести клиентов на выпивку.

Долговязый блондин в черном жилете и галстуке-бабочке заискивающе вытаращился на меня из-за барной стойки, вытирая ее поверхность тряпкой:

— Еще один?

Геля в волосах вполне достаточно, чтобы выглядеть полным идиотом даже при десятибалльном шторме.

— Спасибо, Стив.

Через минуту он вернулся со свежим стаканом минералки. Когда я поднес его к губам, кубики льда звякнули.

Стив облокотился на стойку:

— Слышал, один из трех парней Большого Джонни Симпсона вчера вечером здорово надрал жопу твоему брату.

— Да что ты? — Я снова поставил стакан.

— Серьезно. Он болтал что-то про сестру Большого Джонни. Такие дела никогда хорошо не кончались.

Да и Паркер никогда сообразительностью не отличался.

Стив оглядел бар. Придвинулся еще ближе, голос было едва слышно из-за грохочущей музыки.

— Слышал, ты потом ввязался и все дерьмо из них вышиб. Всех троих уложил. — Облизнул губы. — Это правда, что ты снова на ринге? — Стив сделал пару неуклюжих прямых в воздух. — Старик, как я хочу это увидеть — Эш Хендерсон! Возвращение на ринг! Бои без перчаток! Это будет просто сказка!

Я сделал глоток:

— Голову тебе морочат.

— О-о… — Физиономия вытянулась, плечи опустились. Затем на лице снова возникла улыбка — к бару, покачиваясь, подошел коренастый мужчинка в мятом сером костюме и с прядью волос, прилипших к лысине. — Вам то же самое, сэр?