— Я чувствую правильное направление. Словами это трудно объяснить, но тайга таким вещам учит неплохо, особенно когда с раннего детства от этого зависит твоя жизнь, — ответил я, уже шагая к берегу.

Разведчики промахнулись метров на двести. Дождь все еще лил, и шансов рассмотреть берег у них не было. Однако чувство пройденного расстояния и у Щеглова, и у Никифорова развито было неплохо, и, видимо, они понимали, что рискуют проплыть мимо цели.

Едва слышный птичий крик донесся до меня справа, оттуда, где вычислитель рисовал отметки разведчиков, и я, не задумываясь, нырнул в воду — теперь мне не требовалось объяснять товарищам, как я их нашел.

За последние полчаса мой организм успел неплохо восстановиться, и до разведчиков я доплыл достаточно быстро. Щеглов и Никифоров старались держаться на месте, чтобы течение не протащило их мимо острова, и я еще дважды слышал, как младший сержант подавал условный сигнал.

Радоваться моему появлению у них, похоже, сил уже не осталось. Щеглов лишь поднял приветственно руку, и река тут же отыграла у него пару метров, снеся капитана ниже по течению.

Хорошо, что у нас оставался небольшой запас расстояния до острова — разведчики перестраховались и остановились, немного не доплыв до цели, так что теперь нам не нужно было двигаться строго поперек течения.

Однако спокойно вернуться на остров нам не дали. Сразу после удара гаубиц Цайтиуни на обоих берегах Днепра, да и на самой реке, поднялась нездоровая суета, что и понятно, но если в первые минуты она скорее напоминала хаос, то теперь паника почти улеглась, и действия противника стали более осмысленными.

Кто-то из немцев с большими погонами быстро сообразил, что такая точность огня тяжелой артиллерии не могла быть достигнута без корректировщика, а значит, он все еще где-то здесь, совсем рядом с разрушенным мостом, ведь рассмотреть цель он мог только вплотную подобравшись к переправе.

Упускать виновника столь тяжелых потерь немцы не собирались, и теперь по реке носились их штурмовые лодки, пытаясь пробить тьму и струи дождя сильными фонарями, которые скорее можно было назвать небольшими прожекторами.

Немецкий штурмовой бот Sturmboot 39 — открытая деревянная лодка с подвесным мотором «Maybach» мощностью 30 л.с. Развивал скорость до 30 км/ч и предназначался для разведки и форсирования рек. Длина — 7 м; ширина — 1,5 м; грузоподъемность — 1700 кг.

Одна из таких лодок прошла между нами и островом. В нашу сторону немцы не смотрели. Они мазнули лучом света по мокрому кустарнику и немногочисленным деревьям, ничего, похоже, толком не рассмотрев, но приближаться к берегу не стали, видимо, опасаясь наскочить на камни. Плот они то ли не заметили, то ли в темноте приняли-таки за корягу, которую он старательно из себя изображал, тем более что ящики я перетащил на остров, и они больше не демаскировали наше плавсредство.

Мы, не сговариваясь, нырнули, а когда шум мотора стал стихать, поплыли еще быстрее, хотя раньше мне казалось, что разведчики и так движутся на пределе своих возможностей. То, что сейчас немцы прошли мимо острова, совершенно не означало, что в ближайшее время они не займутся им вплотную. Скорее, наоборот.

Игнатов ждал нас на берегу. Немецкая лодка заставила понервничать и его, но к тому моменту, как мы выбрались из воды, он уже свернул рацию и мой навес из плащ-палатки.

До рассвета оставалось еще около трех часов, но по изменившейся обстановке было понятно, что уйти тем же способом, которым мы проникли в немецкий тыл, нам не позволят.

— Надо уходить вплавь, причем без плота, — принял решение Щеглов, — так будет быстрее, и в любой момент мы можем нырнуть, чтобы пропустить немецкую лодку. Все снаряжение придется бросить. Берем только личное оружие, остальное топим в реке. Вопросы есть?

Решение казалось разумным. Наверное, в этой обстановке оно могло считаться единственно верным. Глупо было бы надеяться, что нам дадут отсидеться на острове. Приплывут, высадятся и возьмут тепленькими. Имелась, правда, в плане Щеглова одна очень неприятная уязвимость. Дождь начинал стихать, и я точно знал, что минут через сорок он сначала превратится в мелкую водяную пыль, а потом и совсем иссякнет. Видимость резко улучшится, и, судя по количеству плавсредств, брошенных на наши поиски, кто-нибудь из немцев нас обязательно заметит.

— Товарищ капитан, до рассвета мы не успеем добраться до наших. Если бы нам не мешали, шанс был бы неплохим, но дождь скоро закончится, и нам придется терять очень много времени на игру в прятки с немецкими «штурмботами», а как только рассветет, ситуация станет совсем безнадежной.

— И что ты предлагаешь, младший лейтенант? — подумав пару секунд над моими словами, спросил Щеглов.

— Сейчас немцы не только ищут нас, но и вылавливают из воды тех, кто не погиб при разрушении моста. Думаю, я смогу изобразить одного из таких счастливчиков, только нам нужна именно штурмовая лодка, а не весельная лоханка, на которой далеко не уйдешь.

— У нас нет немецкой формы, чтобы устроить такой маскарад, — возразил капитан, но было видно, что идея пришлась ему по вкусу.

Судя по азартному блеску в глазах Никифорова, ему тоже больше нравилась перспектива вырваться из мышеловки на быстрой лодке, а не плыть много часов по течению, рискуя в любой момент оказаться беспомощным перед вооруженным до зубов противником. Только Игнатов выглядел задумчивым, и отреагировал на мое предложение довольно вяло, но в тот момент я счел это следствием сильной усталости.

— Будет у нас форма, — заверил я командира, — на начальном этапе можно воспользоваться вашим планом, товарищ капитан, только весь путь вплавь нам преодолевать не потребуется — достаточно добраться до довольно крупного острова немного ниже моста. К его берегу наверняка прибило много интересного, включая тела погибших солдат противника и обломки понтонов.

Для Щеглова мои слова выглядели предположением, но я-то точно знал, что все необходимое для реализации моей очередной авантюры на этом острове имеется. Правда, и немцы не обошли его своим вниманием — очень уж удобным выглядел он для размещения корректировщика. Но сейчас, тщательно прочесав остров, солдаты противника погрузились в лодки и отчалили по каким-то своим делам, оставив на всякий случай пару наблюдателей.

— Хорошо, — согласился капитан, — проверим твой остров, все равно он, считай, по пути. Если ничего не найдем — продолжим действовать по изначальному плану. Начали! Игнатов, Никифоров, все лишнее — в воду!

* * *

— Боюсь, Эрих, я не смогу дать тебе больше