времени на восстановление, — лицо полковника Рихтенгдена не выражало ничего хорошего, — Я доложил наверх о твоих выводах из наблюдений за действиями русского стрелка. Не могу сказать, что там остались довольны результатом, но на какое-то время грозу от твоей головы удалось отвести.

— Что-то случилось, Генрих? — майор Шлиман внимательно посмотрел на друга детства. Такое выражение всегда возникало на лице Рихтенгдена, когда его, мягко говоря, не радовало то, о чем ему предстояло рассказывать. Кислое было выражение.

— Случилось. И это заставило герра генерала пересмотреть отношение к результатам твоей последней операции. Теперь в руководстве Абвера считают, что в той ситуации ты сделал все, что мог, и даже немного больше. Никто на твоем месте не справился бы лучше — ты ведь уже, практически, держал русского стрелка в руках, и лишь приказ попытаться взять его живым не позволил тебе закрыть этот вопрос раз и навсегда.

— Я рад проявлению завидной ясности мысли в головах наших начальников, — усмехнулся Шлиман, — но, боюсь, Генрих, то, что ты мне сейчас расскажешь, заставит меня думать, что лучше бы все оставалось так, как было.

— Ты как всегда прав, Эрих. Сегодня ночью тяжелая артиллерия русских разнесла в пыль понтонную переправу через Днепр, по которой на плацдарм в районе Кременчуга переправлялись танковые и моторизованные дивизии Эвальда фон Клейста.

— Большие потери?

— Весьма чувствительные даже в масштабах всей танковой группы. Ущерб еще не подсчитан полностью, но уже ясно, что потеряно больше сотни танков, многие десятки артиллерийских орудий, немало другой техники и около тысячи человек личного состава.

— Разве мост, даже очень большой, может вместить столько людей и техники? — удивился Шлиман.

— Сразу после разрушения переправы русские гаубицы перенесли огонь на предмостную территорию, где в полной готовности к маршу сосредоточились колонны наших войск.

— Весьма неприятно, — Шлиман задумался, — но, Генрих, будь так добр, объясни, почему, получив это известие, ты поспешил именно ко мне? Сейчас ведь еще утро, хоть и позднее, и, похоже, я один из первых, кого ты известил о случившемся.

— Два часа назад в кабинете герра генерала я почти слово в слово задавал этот же вопрос, — невесело усмехнулся Рихтенгден.

— Русский стрелок? Но ведь…

— Да, Эрих. Оружие другое, но симптомы все те же — невероятная, просто невозможная, точность стрельбы. Мост это не все. Вчера днем одиночная тяжелая гаубица русских выпустила два снаряда по полевому складу боеприпасов сто двадцать пятой пехотной дивизии. Первый из них лег в сотне метров от цели, причинив лишь небольшие разрушения, зато второй уничтожил склад прямым попаданием. Похоже, это была лишь проба сил. Ночью понтонный мост также был накрыт со второго залпа, а после переноса огня на берег практически все снаряды ложились с минимальными отклонениями.

— Корректировщик?

— Несомненно. Но я говорил со специалистами, и все они в один голос твердят, что такого быть не может. При стрельбе тяжелыми снарядами на максимальную дальность большое рассеяние неизбежно. Невозможно учесть все факторы — ветер на всей траектории полета снаряда, износ стволов, заводские дефекты при изготовлении боеприпасов, отклонения в массе и качестве пороховых зарядов… Все это влияет на точность, и чем выше дальность, тем сильнее ожидаемое отклонение. Никакой корректировщик, даже очень хороший и опытный, не сможет обеспечить столь убийственную точность при такой дальности.

— Никакой ОБЫЧНЫЙ корректировщик, — негромко произнес Щлиман, — Да, теперь я понимаю…

— Сразу после русского удара командованием первой танковой группы были приняты меры по поиску и захвату русского корректировщика или, что скорее, рейдовой группы, доставившей его на позицию. На момент моего отъезда доклада об успехе этих действий не поступало.

— Если мы имеем дело именно с тем, о ком думаем, то, скорее всего, и не поступит, — кивнул Шлиман. — Не думаю, что люди фон Клейста готовы к тому, с чем им предстоит столкнуться.

— Я тоже так думаю, Эрих, — кивнул полковник, — и герр Генерал смотрит на ситуацию с такой же точки зрения. Собирайтесь, майор. Ваша временная абвергруппа восстановлена, а ваши полномочия расширены, хотя, казалось бы, уже некуда. Русский стрелок больше не нужен нам живым. Уничтожьте его, причем как можно скорее — он обходится Рейху слишком дорого.

— Все настолько плохо, герр оберст? — задал вопрос Шлиман, уже начавший собираться в дорогу.

— Первая танковая группа потеряла почти десять процентов техники, но это не самое страшное. Уничтожен мост, для создания которого мы выжали все соки из саперных частей группы армий Центр, и даже залезли в карман их южных соседей. Теперь придется переправляться паромами, а это время. Боюсь, русский Юго-Западный фронт сможет избежать окружения, а это значит, что когда мы ударим на Москву, с юга над нашим флангом будут нависать пять советских армий.

— На какие ресурсы я могу рассчитывать?

— Найди его, Эрих. На все время операции ты получишь спецроту связи с радиостанцией большой мощности и всегда сможешь связаться со мной, где бы ты ни находился. Потребуешь поддержку пехоты — будет тебе пехота. Скажешь, что нужны танки — будут танки. Столько, сколько надо. Про люфтваффе я вообще молчу — твои заявки будут иметь высший приоритет. Но нужен результат, майор. Быстрый и однозначный результат!

— Будет результат, герр оберст. Убить врага проще, чем его поймать, да меня и самого первый вариант устраивает куда больше второго. Я готов, Генрих. Мы можем ехать.

* * *

Остров мы покинули минут через десять, по возможности ликвидировав следы своего присутствия. Плот развалили на бревна и столкнули в воду, после чего погрузились в нее и сами.

До места, где раньше находился немецкий мост, мы добрались минут через двадцать. Могли бы и быстрее, но несколько раз приходилось нырять, пропуская, проносившиеся рядом немецкие лодки. Мы старались двигаться быстро, но такой гонки, как на пути сюда, все-таки не устраивали. Разведчики держались неплохо, даже Игнатов, так еще до конца и не восстановивший силы. Ну и конечно нам помогало течение, на чем и был построен изначальный расчет.

Обломки моста, масляные пятна и тела погибших река уже унесла ниже по течению. Задержаться они могли только на северных берегах больших и малых островов, к одному из которых мы и направлялись.

Темень все еще стояла практически непроглядная, но дождь лил уже вполсилы, прозрачно намекая на то, что времени у нас остается все меньше. Нужный остров мы нашли, когда с неба сыпалась лишь мелкая морось. Немцы, оставленные здесь в качестве наблюдателей, чувствовали себя не слишком уверенно, и несли службу без должного рвения, выбрав себе позицию довольно далеко от берега. Думаю, их выбор был инстинктивным. Кому понравится такое соседство, как