— Конечно, дитя моё. Глаша отнесет их в ваши покои. — Ответила графиня и позвала служанку, чтобы та сопроводила Аню до двери.

Аня откланялась и вышла через гостиную, сопровождаемая прислугой.

— Простите, могу ли я воспользоваться ватерклозетом? — Спросила она.

— Так пойдёмте, барышня, проведу. — Кивнула головой простоватая Глашка.

— Не утруждайтесь, я найду потом дорогу. У вас, наверное, дел немерено. — С сочувствием в голосе произнесла Аня.

Служанка кивнула головой и важно заметила.

— Так и верно. Дел с головой, а тут отвлекают. Мне ещё бельё на чердак идти развешивать — стирались помаленьку, да на кухне помочь. А ещё торговки ходят, товар прими у них, да проверь, абы не обсчитали. А то они народец ушлый, им бо обдурить, так и меду не надо. — Глафиру понесло.

Аня прикрыла глаза и попыталась сделать участливое лицо.

— Тяжело вам приходится! Вот и ладно, не стану я вас задерживать. Выйду сама, дорогу помню. — И обворожительно улыбнулась.

Аня подошла к туалетной комнате и, подмигнув Глашке, зашла в неё. От радости, что её отпустили, прислуга бросилась восвояси. Девушка повернула щеколду на двери и достала из сумочки заветную шкатулку. Прислушалась, и улучив момент, когда по коридору никто не шастал, выскользнула из туалета и понеслась к гостиной.

В самой большой комнате особняка было пусто и тихо. Аня прошмыгнула к камину, отодвинула защитный экран, который обычно прикрывал открытый огонь, а сейчас просто стоял — камин еще не был затоплен. Она сунула руку со шкатулкой в нишу, совсем как учил Порфирий Игоревич, и оставила её там. Поднялась с колен, отряхнула юбку и придвинула экран на место. Сердце бешено колотилось, то ли от волнения, то ли от страха. Казалось, оно вот-вот выпрыгнет из груди. Аня поспешила к двери в коридор и счастливая, что её задача выполнена и никто ничего не заметил, отправилась в переднюю.

Глава 20. Птичка в «клетке»

Как же всё удачно получилось, думала она, спускаясь по ступеням в вестибюль. Где-то там, у входа её ждало на вешалке пальто и шляпка. Аня оделась, радостно улыбаясь сама себе и заодно всему миру, и, попрощавшись со швейцаром, вышла на улицу.

Легко шла она по Галерной улице, буквально воспарив от своей смелости и находчивости. Гордилась собой даже, что смогла выполнить задание и теперь особняк останется цел. Шествуя по Галерной в направлении арки Сената и Синода, Аня совсем не заметила, что среди пешеходов пристроился за ней неприметного вида мужик в чёрном зипуне и нахлобученной на голову шапке. Шла, беспечно помахивая своей сумочкой, в котором лежало кольцо, немного денег в кошелечке и ещё какая-то мелочь, положенная Асей. В какой-то момент, среди скопления людей, преодолевая людской поток, Аня вдруг отчетливо почувствовала, что в её сумку лезет чья-то рука. То ли воришка был неумел, то ли сказалось детство, проведённое в суровые 90е годы, но Аня среагировала молниеносно. Зажала локтем руку, шарившую в её сумке, и на ходу внезапно остановилась. Развернувшись, посмотрела прямо в глаза незнакомцу. Тот опешил, не ожидая такого поведения, попытался вырвать руку. Глаза мужика забегали.

Происшествие заметили прохожие и вот уже вокруг Ани и воришки образовался кружок из зевак. «Прямо как в истории с концертмейстером», мелькнула мысль и унеслась. Вор дёрнул сильнее, по-прежнему пытаясь вырваться. Кто-то в толпе уже отчаянно голосил «Вор, держите вора!» Такая широкая огласка Ане была точно не к чему. Ей нужно было всего лишь добраться до доходного дома и вернуться через портал в чулан особняка.

На крик и толкучку из-за арки Синода показались конные гвардейцы. Они уже спешили к ним. На всадниках Аня успела разглядеть темно-синюю форму, а это значило, что это были не военные, а полицейские.

Черт! Ведь, допрашивать станут, а на это она не подписывалась. Аня расслабила руку словно случайно, вор вырвался и тут же ретировался, скрываясь в толпе. Окинув взглядом людской поток, девушка громко сказала.

— Господа, всё на месте! Вор не успел ничего украсть! Благодарю за бдительность.

Гвардейцы были совсем рядом. Одного из них с длинными тёмными бакенбардами на вытянутом лице с прищуренным взглядом въедливых карих глаз она даже разглядела, поэтому решение пришло стремительно. Аня подобрала юбки и ринулась в обратном направлении, снова к дому Ильинских. Отчетливо услышала конский топот за спиной и поняла, что гвардейцы следуют теперь уже за ней. От быстрого бега и стука маленьких каблучков по брусчатке, казалось, что за ней гонится как минимум полк. Пробираясь среди людей, она сносила их, цепляла то плечом, то болтающийся сумкой, привлекая ненужное внимание к своей персоне. Черт! Черт! Черт! Спрятаться бы, завернуть в какой-то переулок, да хоть во двор, переждать, проскочить в сквозную арку и уйти по параллельной улице. Но переулка всё не было, зато сзади отчётливо слышался лошадиный храп и ржание.

«Может быть остановиться, позволить им себя догнать, объяснить свой подозрительный побег волнением?» — думала на бегу Аня. Недалеко от дома Ильинских она вдруг почувствовала, как наступила на что-то скользкое, не удержала равновесия и полетела на землю. Это было совсем некстати. «Аннушка уже разлила масло», вспомнились ей слова классика, когда она приземлилась сначала пятой точкой, а затем и спиной прямо на землю. Ногу, которой она наступила на злосчастное что-то, пронзила острая боль, да такая, что слезы брызнули из глаз!

Аня пару секунд лежала прямо на мостовой, приходя в себя после падения, а потом вдруг увидела круп лошади и чьи-то огромные сапоги. «Вот и догнали», подумала. Попыталась привстать, но боль в ноге не дала. В следующее мгновение пере ее глазами возникло озабоченное мужское лицо.

— Сударыня, с вами всё в порядке? — С тревогой спросил молодой офицер.

Он был необычайно красив. Светлые короткие волосы чуть вились, бакенбарды обрамляли овал лица, соединяясь с усами. Пронзительно синие глаза, в которых плясали искорки, смотрели тревожно и одновременно с любопытством. Тонкие губы с небольшим аккуратным шрамом над ними, должно быть, сводили дам с ума. Настоящий красавец, одним словом!

— Мадемуазель! — Снова обратился к ней офицер. — Как вы?

— Со мной всё