Хоть он и был местным и молодым, она не помогала ему появиться на свет. Его мать разрешилась от бремени в лесу. Никто не ведал, кто она и откуда… Рена Бригетта знала свое дело. Об Абеле она хотела сказать лишь то, что родился он неправильно. Она поняла это, едва взглянув на него. Он крепок, хорошо сложен и пригож лицом. Но он плохо появился на свет. И потому говорит всякие глупости. Она в нерешительности замолчала, потом твердым голосом заявила, что христианина нельзя упрекать в этом. Нельзя ставить человеку в вину то, что он родился без должной помощи.

Но председатель Ла Барелль не нуждался в ее комментариях. Это заявление, по его мнению, не давало суду ничего нового.

Глаза Бригетты гневно вспыхнули.

Когда трибунал решил удалить обвиняемых из зала суда, посчитав их дальнейшее присутствие бесполезным, Абель даже не шелохнулся. Чтобы вынести за двери его неподвижное, сжавшееся в плотный комок тело, понадобились усилия четырех крепких — и осторожных — стражников. Следом за ними покинули зал женщины.

В перерыве судьи воздали должное местному вину, которое пили, как лечебное средство.

Тимоте де Ла Барелль, раздраженный тем, что ему не удалось добиться желаемого от Абеля, больше не испытывал к нему никакой жалости.

— Мало того, что этот человек — оборотень, он еще осмеливается утверждать, что бородатая женщина — это мужчина. Причем он имитировал ее очень убедительно… И если ведьма с бородой — все же колдун, это значит, что следствие нужно начинать с нуля. На это намекала мерзкая гермафродитка Жанна Бург. Однако дикарь дал нам новые сведения. Обвинительные. Совершенно очевидно, что это существо очень опасно. Процесс по его делу нужно закончить как можно быстрее.

В разговор вступил иезуит:

— Этот человек — умственно отсталый, — резко возразил он, — и вы сами признаете это. Покончив с сумасшедшими, вы приметесь за детей? Я здесь для того, чтобы защищать слово Божье, а в Евангелии сказано, что Иисус был добр к тронутым умом. Полон доброты и снисходительности к ущербным, заблудшим овечкам…

— К овечкам! Ну да! Ну да! — воскликнул Ла Барелль, к которому вернулись остроумие и грубость. — Внутри это овечка, не правда ли? Овечка, которую он сожрал!.. Позвольте напомнить вам, святой отец, что у нас сложилась тяжелая обстановка. Этот субъект дал нам понять, что вожак, которого мы ищем, является обоеполым существом. Вас, как священника, это не пугает?

Тимоте де Ла Барелль весь дрожал от нестерпимого желания отплатить иезуиту той же монетой.

Сомнения относительно пола бородатой ведьмы удручающе подействовали на лейтенанта полиции и начальника тюрьмы.

— Выходит, теперь подозревать надо всех и каждого?

— Всех и каждого, — подтвердил судья Канэн.

— Половина населения — и так приличный кусок работы, — убито произнес начальник тюрьмы.

— А если нужно проверять еще и мужчин… — лейтенант красноречиво замолчал.

— И гермафродитов, — подсказал иезуит.

— И гермафродитов, — как эхо повторил начальник тюрьмы.

— Гермафродит… — пробормотал шевалье д’Ирэ, выходя из полукаталептического состояния. — Гермафродит… Значит, Сатана уже здесь! Пора очиститься от скверны! Это предел непристойности! Сигнал, возвещающий о приходе на землю Антихриста! Поганой твари!

— Поганой твари? — растерялся начальник тюрьмы, уже не понимая что к чему.

— У нас таких много, — успокоил его иезуит.

— Пусть секретарь сожжет все бумаги! — пронзительный крик религиозного фанатика перекрыл все прочие звуки. — Пусть будет так, словно эти слова никогда не произносились, никогда не существовали! Уничтожьте эту мерзость! Сотрите ее следы! Я больше никогда не войду сюда! Я буду каяться за вас! Ах! Я уже чую отвратительный запах Сатаны!

Сотрясаемый крупной дрожью, шевалье д’Ирэ вскочил на ноги, закрывая лицо руками. Задыхаясь от обуревавших его эмоций, он вдруг закачался и под грохот разлетающихся стульев рухнул на пол.

Обвинять суд было непростительной ошибкой. Бесчувственное тело, преграждавшее проход, стражники без особых церемоний вынесли из зала.

Когда наконец порядок был восстановлен, председатель Ла Барелль продолжил судебное заседание и без особого труда убедил суд вынести оборотню по имени Абель обвинительный приговор, не подлежащий обжалованию. Мера наказания будет определена позднее. Дело можно считать практически закрытым.

Жаспар Данвер был расстроен и угрюмо хранил молчание. Заметив королевского инспектора, Тимоте де Ла Барелль предложил ему распить по стаканчику своего лучшего бургундского, но судья отказался.

А вот шевалье д’Ирэ предложили воды из фонтана на городской площади, куда, согласно полученному приказу, его отвели стражники. Так начинался долгий путь смирения, ступить на который фанатик Очищения стремился как можно скорее.

Под бледными лучами холодного солнца на рыночных прилавках были накрыты столы для желающих выпить. Потеки красного вина поблескивали на выпуклых боках глиняных кувшинов. Жаспар Данвер сидел, устремив прямо перед собой пустой, отсутствующий взгляд. Он сменил судейскую мантию на цивильное платье, которое не привлекало к нему внимание обывателей. Здесь, на открытом рынке, слушая перебранку торговцев, вдыхая запахи близящейся весны, специй и квашеного молока, смешанные со стойкими «ароматами» навоза и бродящего вина, он ощущал состояние относительного душевного покоя.

В нем теплилась слабая надежда повстречать вдову. Но о чем они смогут поговорить? Во всяком случае пока ее нигде не было видно. Неужели она выходит из дома только по ночам? Накануне он не видел ее в окне. Их встреча в лесу теперь казалась ему не более, чем сном.

В центре площади у колодца стояла группа оживленно беседовавших женщин. Рядом с ними, присев на край колодца, отдыхала притомившаяся старуха. Крестьянка на сносях держалась за железную ручку колодезного ворота и, шумно дыша, переводила дух. Под ногами у нее вертелась крохотная девчушка, пытаясь ухватить за хвост игривого рыжего котенка.

К Жаспару Данверу подошел торговец лечебными травами и предложил свой товар, поинтересовавшись, не страдает ли он легочными заболеваниями. Он мог бы предложить медуницу — редкое растение, которое появляется и растет всего несколько недель в году. Желает ли уважаемый господин взглянуть на товар: разве медуница не напоминает ему своей формой легкие? Жаспар полюбопытствовал у торговца, что это у него за клубни, разложенные, словно драгоценности, на вышитом платке. Торговец поставил лоток с товаром на стол, присел рядом с клиентом и, придвинувшись к нему вплотную, зашептал на ухо. Неужели тот не замечает, на что они похожи, эти клубни? Тут невозможно ошибиться! Они похожи на мужские яички. Для тех, кто хочет полечить свои, лучшего средства не найти даже в Дижоне…

Жаспар Данвер купил медуницу, а от клубней отказался, сказав, что пока в них нет надобности. Торговец пожелал ему доброго здоровья и пошел пытать счастья с другими посетителями рынка.