— Полагаю проблем здесь не будет. Вызовем в рамках подготовки к реализации операции контрразведывательного обеспечения САИ.

— Хорошо, а теперь главное. Мы окончательно с тобой определились, что цель ЦРУ — сорвать САИ. В этой связи необходимо тщательнейшим образом проработать нашу контроперацию по нейтрализации действий противника.

— Подтверждения информации о планах ЦРУ у нас так и не появилось, — возразил Степной.

— Я полагаю такие разведданные есть, — уверенно сказал полковник, — но у нас нет к ним доступа. Руководство Комитета выполняет указание ЦК ни в коем случае не испортить отношения с американцами и максимально ограничило возможность знакомства с документами ПГУ по этой тематике.

— Это только предположения…

— Давай подумаем о главном, — не обращая внимания на реплику заместителя, продолжил Соболев. — Сейчас мы совместно с ВГУ и военной контрразведкой работаем в направлении предотвращения возможных действий ЦРУ. При этом, без засекреченной от нас информации разведки, с большей долей вероятности, не сможем точно спрогнозировать, где, когда и как будет нанесен удар. Получается, что весь комплекс наших контрразведывательных мер может только затруднить действия американцев, но полностью защититься от них мы не сможем. Значит мы должны быть готовы моментально среагировать и нанести адекватный ответный удар. Какой и где?

— Думаю там, где будет больше всего американцев, а значит на полигоне.

— Согласен. Место определили — полигон. Значит исполнителем будет Тоболин.

— Ох, не надеюсь я на него. Может быть, военную контрразведку подключим?

— Нет, исключено. Мы с тобой уже говорили на эту тему. Давай ее закроем. Исполнителя определили. Это пока все, что мы имеем. Я сосредоточусь на разработке контроперации, а ты продумай детали дополнительной подготовки Тоболина. Исходи из его способностей и возможностей, а они в условиях ядерного полигона, сам понимаешь, будут весьма ограничены. Ты определился под какой легендой он будет там работать?

— Переводчик.

— Слабо. Что он может в этой роли? Перевести тост, когда пригласят и разлить водку, когда попросят. У него не будет никакой самостоятельности от военной контрразведки, и он не сможет выполнить наше задание.

— Но военная контрразведка, испытывает трудности с хорошими переводчиками и с радостью согласилась его принять. В другом раскладе они могут не согласиться с его присутствием в окружении американцев.

— Я все понимаю, Юра, но мы должны думать об успешном проведении САИ, а не учитывать желания военной контрразведки.

— И что ты предлагаешь?

— Поработай еще. Нам необходимо во что бы то ни стало расширить оперативные возможности Тоболина от этого зависит успех всей контроперации. До 7 января успеешь?

— Нет.

— Ну и ладно. Встречаемся по этому вопросу 7 января, во второй половине дня.

7 января 1988 года (четверг) — 17.30. Москва, КГБ СССР

Соболев сам зашел к своему заместителю.

— Не выдержал, Юра, зашел узнать, как у тебя дела?

— А я как раз к тебе, Андрей Иванович, собирался.

— С какими вестями?

— Докладываю. Проработал с военной контрразведкой вопрос расширения оперативных возможностей «Омеги». Максимум, что из них выжал — должность помощник администратора гостиницы по технической части. Той гостиницы, где будут проживать только американцы.

— Это уже поинтересней будет, чем переводчик. Что у него за обязанности?

— Круглосуточное наблюдение за техническим состоянием гостиницы. Контроль за бесперебойным снабжением номеров водой, электроэнергией, телефонной связью. Это значит, что помимо постоянных контактов с американскими специалистам, в том числе и не формальных, появляется возможность посещать их номера.

— Очень хорошо. Теперь Тоболин, если с ним качественно поработать, может стать незаменимым человеком для любого участника американской делегации. У него появляется возможность полностью изучить объекты нашей заинтересованности. Да и связь с ним попроще будет…

— Все верно, но есть одно существенное препятствие?

— Какое?

— Он даже пробку в счетчике сменить не сможет, а военная контрразведка требует, чтобы специалистом был.

— Ну вот, ты опять о прозе, только-только мысль полетела…. Всегда с тобой так. Найди в оперативно-техническом управлении толковых специалистов и пусть они из нашего интеллектуала сносного слесаря-электрика-связиста сделают. Пусть день и ночь учится. Нам такую возможность упускать нельзя. Этот вопрос закрыли. Теперь по рекогносцировке в Семипалатинске. Американские специалисты прилетают 15-го января. Контрразведка летит 13-го, значит вы вылетаете 12-го вместе с товарищами из Казахстана.

— А может все вместе 13-го?

— Нет. «Альфу» и «Омегу» не надо «светить» перед контрразведкой. Свяжись с Еркеновым, пусть подготовят им конспиративную квартиру и отдельную машину. Сразу по прилету пусть передадут ключи от машины Рязанцеву, и стажеры пусть двигаются автономно. «Альфа» город хорошо знает Тоболину в конторе не появляться. Все что надо — инструктаж, уточнение способов связи, все через Рязанцева. Постарайтесь максимально быстро связаться военной контрразведкой и забросьте «Омегу» на полигон к месту его дислокации, пусть обживается.

Закончив давать указания, Соболев сделал паузу, и уже более мягко добавил:

— Ты, Юрий Александрович, подумай еще и поработай с Тоболиным над способами связи и условностями при контактах. Этот вопрос у нас пока слабоват. И в Семипалатинске, на месте посмотри, как все будет работать и подкорректируй если надо. Сейчас, пока у нас еще время есть надо все отладить. Это главное. Да, и как там дела с операцией возмездия?

— Думаю, товарищ полковник.

— Ну-ну. Думай. И сразу предупреждаю. Сомнительных вариантов типа вино — женщины — карты, ну или в любой другой последовательности, не предлагать. Принимаются только хитрые, коварные, утонченные замыслы контрразведывательных операций, которые войдут в анналы как примеры высокого оперативного искусства. Вопросы есть — вопросов нет. Давай работать.

9 января 1988 года (суббота) — 09.00. Москва, КГБ СССР

Степной со стажерами сидели в кабинете Соболева, который занимался своей чайной церемонией и одновременно, обсуждал с подчиненными политическую ситуацию в мире. Завершив свои таинственные манипуляции, полковник разлил зеленый чай по пиалам и предложил присутствующим. Затем заняв свое рабочее место, обратился к стажерам:

— Давайте хвалитесь, чему вас научила разведка?

— Это что госэкзамен? — встречным вопросом "выстрелил" Рязанцев.

— Будем считать, что так, — утвердительно констатировал Соболев, которому определенно нравился этот дерзкий капитан, но для пользы дела он решил одернуть его и поэтому добавил. — Условия по оценке остаются прежними. Неудовлетворительно — служба в самом близком к Северному полюсу райотделе КГБ. И при этом в отличии от непосвященных, ты капитан прекрасно знаешь, что в данном случае приставка "рай" не обозначает того места на Земле, которое многие ищут еще при жизни. Поэтому кончай балаган и докладывай, по существу.

Рязанцев вскочил и поставленным голосом начал «чеканить»:

— За время стажировки в ПГУ КГБ СССР особое внимание уделялось отношениям СССР и США, особенностям действий американской разведки и методам анализа, применяемым