– Совсем нет. Мне не спалось. Вернее, япроснулась и долгое время не могла уснуть. Мне стало как-то душно, как-то опятьнехорошо, и я пошла погулять к морю, подышать морским воздухом… – Я смотреламужу в глаза и пыталась понять, по-настоящему ли он спал в тот момент, когда ястояла на балконе и разговаривала с Романом. По-настоящему ли он спал или искуснопритворялся? Слышал ли он мой разговор или он действительно ничего не знает?..

– Ты пошла прямо в халате?

Я нервно улыбнулась, посмотрела на своймахровый халат и пожала плечами:

– Я понимаю, что выгляжу нелепо, но я даже неподумала о том, чтобы переодеться.

– Ты так торопилась? – В глазах мужа появилосьто самое подозрение, которого я боялась больше всего.

– Мне стало плохо, и я хотела быстрее навоздух. На море ветер. Мне стало значительно легче.

– Почему ты меня не разбудила?

– Потому, что ты слишком сладко спал.

– А ты одна ходила на море? И никто несоставил тебе компанию?

– Вить, ты к чему клонишь? Ты что-то знаешь?Ты в чем-то меня подозреваешь? Так скажи мне сразу об этом! Я никогда не давалатебе поводов для ревности! – Я шла напролом, зная, что лучшая защита – этонападение. – Я устала от твоих постоянных намеков! Ты можешь понять, что ядействительно плохо себя чувствую?! Ты что, не слышал, что сказал врач? Онсказал, что у меня нервное истощение. А это не шутки.

При этом я довольно правдиво, почти театральномахала руками и, глядя на себя со стороны, поразилась тому, как я искусноврала. Как искусно! Во мне погибла великая актриса… Я рассчитывала на то, что еслимой супруг что-то знает, то скажет это прямо сейчас, а если он простоподозревает меня без всяких доказательств, то подозрения – это всего лишьподозрения и они не имеют какой-то весомой значимости. Чтобы успокоить супруга,я села на пол у его ног и обхватила его колени. При этом я ощутила в себенебывалую доброту. Говорят, что доброта – это равноценная замена любви, но я несогласна с подобными убеждениями. Доброта происходит от слова «добро». Алюбовь… В любви столько слов, компонентов и чувств… Не вижу никакойравноценности.

– Вить, почему ты молчишь?

– А что я должен тебе сказать?

– Ты только не молчи. Хочешь, накричи на меня!Хочешь, толкни меня или даже ударь! Хочешь, выскажи свои подозрения! Расскажимне о том, что у тебя на душе! Но только не молчи. Сделай же хоть что-нибудь!Только не молчи!!! Твое молчание хуже смерти!

– Не хочу. – Слова моего супруга были похожина пощечины.

– Вить, ты за что на меня обиделся? За то, чтоя ушла гулять в ночь в махровом халате одна-одинешенька и не разбудила тебя? Нускажи мне, за это? Да, за это?

– Я уже не в том возрасте, чтобы обижаться, –наконец заговорил мой супруг. – Тем более, на обиженных воду возят. Просто впоследнее время творится что-то из ряда вон выходящее. Мне кажется, ты сама неможешь в себе разобраться… Пойми правильно, от этого страдают твои близкие. Иты о них совершенно не думаешь.

– Вить, я не понимаю, о чем ты?

– О том! Как ты могла пойти в ночь одна вбанном халате?! Даже если тебе плохо. Неужели тяжело было разбудить меня?! Илиты меня вообще ни во что не ставишь?! А вдруг бы тебя изнасиловал какой-нибудьтурок?! Просто напал бы на тебя сзади, и все!

– Как это? – спросила я уже более спокойно.Теперь я была уверена, что мужу ничего не известно – он спал крепким сном и золна меня за то, что, когда он проснулся, меня не было рядом.

– Так это! Ты где находишься? В Турции, вчужой стране. Как может женщина в чужой стране ходить одна ночью на море?!

– Я больше не буду, – только и смогла, словношкольница, ответить я.

– Так просто. «Я больше не буду», –передразнил меня супруг. – Ева, вспомни тот день, когда я сделал тебепредложение выйти за меня замуж.

– Я все отчетливо помню. Я никогда ни о чем незабывала.

– В тот день я взял тебя за руку и сказал, чтоу меня всего одна жизнь и в этой жизни у меня всего одна женщина, с которой яхочу прожить до конца своих дней. Тогда я еще сказал, что полюбил тебя за то,что в тебе нет непостоянства. Я ужасно не люблю это качество, и мне никогда ненравились люди, стремящиеся к переменам.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Что в последнее время ты как-то странномечешься.

– Витя, у меня просто проблемы со здоровьем.Ты можешь это понять? Я потеряла сознание, а ты говоришь мне подобные вещи. Ачто касается любви… Я считаю, что здесь ты не прав. Любить человека нужно неза, а вопреки. И принимать его нужно таким, какой он есть. Меняется наша жизнь,меняются люди, меняется возраст. Человек не может не меняться. Он с самогорождения предрасположен к переменам. А если человек не меняется, значит, онкакой-то застойный.

Видимо, мои слова подействовали на супругадолжным образом, он наклонился и поцеловал мой затылок.

– Ева, прости, если что не так. И пообещаймне, пожалуйста…

– Что?

– Пообещай мне, пожалуйста, что ты большеникогда в жизни не пойдешь ночью гулять без своего супруга, тем более в чужойстране.

– Обещаю.

Я одарила мужа грустной улыбкой:

– Вить, я уверена, что все наладится и у насвсе будет, как раньше. У нас будет все хорошо.

– Ты думаешь, что это возможно?

Глаза мужа увлажнились, но он тут же смогвзять себя в руки. Это настолько меня растрогало, что я ощутила, как уже вкоторый раз закололо сердце.

– Вить… Я буду стараться. Я обещаю тебе, чтобуду стараться. Я уверена и не сомневаюсь ни на минуту в том, что будет всехорошо. Я попытаюсь быть с тобой честной.

– Так попытаешься или будешь?

– Я буду с тобой честной.

– Здорово!

– Я смогу, и у меня получится. Я тоже неготова к жизненным переменам. Если мы меняемся сами, то это совсем не значит,что должна меняться наша семья. Она должна оставаться вечной.

От этих слов муж захлопал ресницами отудивления и задумчиво произнес:

– А я уже не надеялся услышать от тебяподобное.

И в его глазах появилась надежда. Слабая, новсе же надежда.