Я вдруг опять подумала о том, насколько этотсильный, высокий, статный мужчина зависим от такой хрупкой женщины, как я.Зависим от моего настроения, от моего поведения, от моих мыслей и моего образажизни. Я могу дать человеку счастье или запросто сделать его несчастным. Мнебыло тепло и приятно оттого, что в его глазах еще теплится надежда, что он ещене разуверился во мне окончательно. А это значит, что у меня еще есть шанс.Шанс попытаться начать все сначала.

И это все в моих силах. В моих силах сделатьтак, чтобы глаза этого мужчины никогда не наполнялись болью…

– Вить, давай спать. – Мой голос был тихим ивиноватым.

– Уже светает.

– Все равно. У нас есть еще немного временидля того, чтобы погрузиться в сон.

Как только мы легли, я тут же закрыла глаза иположила голову на грудь мужу. Где-то там, на стоящем в коридоре стуле, виселмой махровый халат, в котором лежал смятый клочок бумаги с одной-единственнойфразой: «ПРИВЕТ С ТОГО СВЕТА. ИКСЕЛЬ». Где-то там…

Я проснулась оттого, что мне в глаза светилояркое солнышко. Почувствовав солоноватый морской запах, я вдохнула полнойгрудью. Обычно, когда я просыпаюсь, пахнет не морем, а кондиционером. Но в этотраз пахнет морем, а это значит, что мой муж уже встал, открыл балконную дверь ипьет на балконе турецкий чай, который он так сильно любит.

Прежде чем выйти к мужу, я захожу в ванную игляжусь в зеркало. Я всегда начинаю свое утро с зеркала и здороваюсь со своимотражением. Я вижу, как в зеркале отражаются плавные линии плеч, шеи и моягрудь… Под глазами появилась заметная синева, которая вызывает во мне легкуюгрусть. Чтобы не было синевы под глазами, я должна как можно больше спать, естьфрукты, прекратить нервничать и не доводить себя до изнеможения. Я слишкоммного должна, но некоторые из этих пунктов я пока не могу выполнить. И все же янравлюсь себе. Надев легкий сарафан, я распустила волосы и нанесла последнийштрих, накрасив губы ярко-красной помадой.

Тут мне в глаза бросился висящий на стулехалат, я тут же достала из него записку, перечитала ее несколько раз идрожащими руками сунула в карман сарафана.

– Чертовщина какая-то…

Быть может, Роман посмеялся. Решил немногоповодить меня за нос. Я осталась на море, а он дошел до моего номера, написалэту крайне неприятную записку, чтобы я не прерывала нашу связь, а, наоборот,испугалась и поняла, что мы прочно связаны одной нитью. Конечно, это Роман…Глупо. А вдруг эту записку прочитал кто-нибудь, кроме меня? Надо предупредитьего, чтобы больше не было подобных вещей. Не самая лучшая тактика мести.

Увидев на балконе своего мужа, я ласковопотрепала его за ухо и, когда он отодвинул от себя книгу, спросила:

– Что читаешь?

– Да так… Один чудной роман.

– Почему чудной?

– Потому, что такой роман мог написать толькочудной человек. Ты выглядишь отдохнувшей. Хорошо спала? Что снилось?

– Не помню. А ты давно здесь сидишь?

– Второй час. – Муж смотрел на меня в упор ибуквально пожирал взглядом. – Ты сегодня такая красивая…

– Да у меня синяки под глазами.

– Они тебе идут.

– Не говори ерунды. Синяки под глазами не шлиеще ни одной женщине.

– А ты не просто женщина. Ты самая лучшая изженщин. Тебе идет буквально все и даже твои синяки.

Муж погладил меня по руке:

– Ева, помнишь, ты мне обещала, что у нас всебудет хорошо?

На секунду мне показалось, что муж все знает,просто делает вид полнейшего неведения, но я тут же прогнала эту мысль и нехотела к ней больше возвращаться.

Муж встал, слегка наклонился ко мне и нежнопоцеловал:

– Ева…

Судя по его дыханию, было нетрудно догадаться,что он ждет от меня близости.

– Ева…

– Вить, сейчас не время. Мы же собрались наморе.

– Море подождет.

Я и не заметила, как он успел перенести меняна кровать и одним махом снять с меня сарафан. Он заскользил губами по моемулицу, моей шее, по всему моему телу. Он что-то шептал, убеждая меня в своейлюбви и верности. Он был нежен и одновременно уверен. Все свои действия онсовершал с небывалой уверенностью. Я отвечала на ласки и чувствовала, что онменя любит и даже боготворит.

– Ева… Евушка моя… Ева…

Мне действительно было хорошо. Я целоваласвоего мужа и думала о том, что этими поцелуями и нашей неожиданной близостью яхоть как-то искуплю свою вину. Я двигалась в такт, что-то бубнила себе под нос,ощущала тепло, но все же не чувствовала того, что чувствовала с Романом. Я нетеряла рассудок, не сгорала от страсти и не улетала так, как улетала с ним.Стоило моему тайному любовнику хоть немного ко мне прикоснуться, как я тут жетеряла голову и забывала собственное имя. А с мужем… С мужем я реальноконтролировала ситуацию, мои мысли работали ясно, голова не кружилась, а вглазах не было сладострастных слез, хотя мне с ним было неплохо, даже хорошо.

Через полчаса мы уже шли в сторону моря,держась за руки, и напоминали счастливую пару. Пройдя мимо волейбольнойплощадки, Виктор остановился, и я увидела, как у него загорелись глаза.

– Ева… – он словно извинялся. – Отпусти меняпоиграть в волейбол. Что-то мне не хочется валяться на пляже. Ты загорай. А янаиграюсь и тебя найду. Можно, а?

Я поправила свою ярко-красную кепку ирассмеялась. Со стороны это было довольно смешное зрелище. Здоровенный детинаотпрашивался у меня поиграть в волейбол, словно ребенок.

– Ева, ты чего смеешься-то? – не понял менямуж. – Разве я сказал что-то смешное?

– Просто ты у меня отпрашиваешься, будтомаленький. Мне так и хочется тебе ответить: «Хорошо, иди поиграй, толькоосторожно и недолго».

Виктор рассмеялся вместе со мной и, чмокнувменя в щеку, побежал играть в волейбол.

– Я тебя на пляже найду!

Махнув головой, я пошла в сторону пляжа, тайнорадуясь, что меня оставили одну, – необходимо было найти Романа и отчитать егоза ту глупую записку. Я и сама не знаю, зачем он сделал подобную пакость и чегохотел этим добиться, но несколько минут кошмара и ужаса он мне действительнодоставил.