Миссис Гэннет появилась в ночной рубашке с одиннадцатью ярдами кружев, с распущенными темными волосами. Пахло серной спичкой: она только что зажгла лампу. Плечи прикрывала ярко-зеленая шаль, а густые локоны спускались блестящими волнами. Увидев капитана, женщина удивленно замерла. В глубине комнаты Джоанна тут же села в кровати и спустила на пол босые ноги – видимо, она так и не уснула. Миссис Гэннет быстро справилась с недоумением.

– Капитан?

– Срочно собираемся, – распорядился он. – Придется выехать немедленно.

Прежде чем подняться в повозку, капитан Кидд любезно снял перед миссис Гэннет шляпу и выразил глубокую благодарность за помощь. Рассказ о предложении Алмэя привел добрую женщину в ужас, за которым последовал праведный гнев. Прежде она не знала этого человека, но теперь непременно выяснит, кто он такой. В свете фонаря глаза сверкали, хозяйка конюшни пылала яростью. Воодушевление чрезвычайно ей шло, и капитан мгновенно почувствовал себя сраженным. Он нежно сжал маленькую сильную ладонь с украшенным красными камешками серебряным браслетом на запястье.

– Надеюсь, буду иметь честь навестить вас на обратном пути? – спросил с улыбкой. – Мечтаю о пикнике на берегу Тринити.

– Прежде вернитесь, – ответила миссис Гэннет. – И будьте осторожны, мой дорогой.

Капитан на миг замешкался, а потом наклонился и поцеловал ее в щеку.

Повозка покатилась по ночной улице, а миссис Гэннет еще долго стояла с фонарем в руке. В рассеянном туманом луче, словно светлячки, кружились пылинки.

Не сомневаясь, что Алмэй решит, будто он выбрал путь на юго-запад по Меридиан-роуд, капитан Кидд отправился на юг по Ваксахачи-роуд с намерением спустя некоторое время повернуть на запад и все-таки попасть на Меридиан-роуд. Скорее всего, не обнаружив на Меридиан-роуд свежих следов колес и самой повозки, преследователи повернут обратно и начнут искать в другом месте. В результате им с Джоанной удастся выиграть три-четыре часа безопасности.

Путь лежал среди холмов, носивших название Браунвуд-Хиллз. Еще до рассвета дорога должна была привести в долину, превращенную водами Бразос-ривер в край бездонных оврагов и красных скал, заросших не знавшими топора виргинскими дубами. Стволы некоторых деревьев достигали в толщину диаметра мельничного жернова. Капитан хотел еще до рассвета доехать до реки, свернуть с дороги, подняться в горы и осмотреться, чтобы понять, далеко ли погоня. Подкупить конюха и узнать, что капитан уехал, труда не составит: пьяница стоит дешево.

Дождь прекратился, и лошадка бежала бодрой рысью. По небу строй за строем проплывали тучи, так что казалось, будто выросшая до трех четвертей луна катится в противоположном направлении. Дорога впереди выглядела призрачной, полностью лишенной перспективы: в лунном свете оценить расстояние почти невозможно. Капитан твердо решил до рассвета оставить между собой и Алмэем как можно больше миль.

Он не боялся схватки, но понимал, что вооружен плохо. Достал револьвер и сунул за пояс с правой стороны, рукояткой вперед. Очень не хватало кобуры. Дробовик представлял собой систему двадцатого калибра с затвором, позволявшую сделать без перезарядки лишь один выстрел, а в качестве снаряда допускавшую лишь мелкую дробь. Кроме дроби в наличии имелась всего одна коробка патронов для револьвера. Должно быть, около двадцати штук. Купить кобуру и патроны до выступления было не на что, а сейчас, глубокой ночью, город спал. Если кто-то и бродил по улицам, то совсем не те люди, которых хотелось бы встретить.

Заряженный дробовик со взведенным курком лежал на полу, у ног, и капитан беспокоился: маленький рычажок слишком легко поддавался. Если схватить неосторожно, то можно не успеть поднять ствол, и тогда заряд попадет в лошадь.

Ночь пятого марта теплом не баловала. Дыхание вырывалось паром, и старый шарф уже намок. На небе, за спиной, Большая Медведица повернула свой ковш так, словно хотела вылить на спящий континент всю темноту мира. В просветах между тучами причудливо мерцали семь ярких звезд. Спустя несколько часов показалась дорога на запад, а еще через два часа она же надежно привела на Меридиан-роуд. Малонаселенная местность редко привлекала внимание полиции. Нападения индейцев с севера считались здесь в порядке вещей, и каждый отбивался, как мог.

Девочка сидела на полу в дальнем углу, как обычно укутавшись красно-черным мексиканским одеялом. Объяснить ей что-нибудь не представлялось возможным, да объяснений и не требовалось. Племя кайова постоянно сражалось с историческими врагами – племенами юта и кэддо; кроме этого давнего противостояния вело нескончаемую партизанскую войну с поселенцами, техасскими рейнджерами, а впоследствии и с армией Соединенных Штатов. Постоянно терзали и страшные демоны открытых равнин: голод, торнадо, скарлатина. Поэтому достаточно было просто сказать, что враги преследуют, но даже это Джоанна уже поняла сама.

Впереди, в бледном лунном свете, колея то взбиралась на холмы, то спускалась в низины степной местности Центрального Техаса. Неподалеку за деревьями притаился крестьянский двор. В темноте строения фермы казались собравшимися вокруг дома огромными спящими животными. В окне горел свет: наверное, кто-то кого-то ждал. Паша принюхался в надежде учуять запах кобылы. Если бы ветер принес даже слабый намек, то конь непременно бы заржал, давая обещание, которое не смог бы исполнить. Однако неподалеку оказались лишь осел да еще один мерин, поэтому он мирно продолжил путь. Время от времени вокруг появлялись заросли малого дуба, жалобно вздымавшего к небу кривые ветки с сухими бурыми листьями. Однажды впереди мелькнуло стремительное шипящее существо.

– Sau-Podle! – в страхе воскликнула Джоанна. Нагнулась и, стараясь не дышать, закрыла нос пледом. Согласно поверью, Sau-Podle приносил весть о скорой смерти. Он пронесся в воздухе, словно стрела, вытянув ноги в широких панталонах, очень похожие на ноги ребенка.

– Виргинский филин, – пояснил капитан. – Не обращай внимания, Джоанна. Представь, что это просто ночной ястреб.

На рассвете путникам осталась лишь миля до Бразос-ривер. Вскоре они попали на идущую вдоль северного берега реки небольшую дорогу, а потом показалось место под названием Карлайл-Спрингс – во всяком случае, именно так вспомнил капитан Кидд. Здесь из красного песчаника бил родник, ручьем стекал в овраг, а затем впадал в Бразос-ривер. Всю дорогу до большой реки ручей весело бежал, время от времени отдыхая в прозрачных омутах. Капитан посмотрел вверх и заметил поднимающуюся по холму извилистую колею.

Свернув с дороги, он направил Фэнси по призрачному следу, а через сотню ярдов слез с повозки, взял кобылу под уздцы и повел сквозь заросли агариты и молодых колючих виргинских дубов. Продираясь сквозь цепляющиеся ветки, думал лишь об одном: как бы скорее добраться до надежного укрытия. Казалось, в эти минуты он тянул за собой всю тяжесть мира: на все согласную Фэнси, трясущуюся в повозке Джоанну и терпеливо бредущего сзади Пашу. Все вокруг блестело от влаги, и скоро капитан промок до костей.