мной, только потому что на безрыбье и рак — рыба, то на одном разе и остановимся. Было и было. Разъехались и забыли.

Ваня несколько секунд молча жевал внутреннюю сторону щеки, глядя мне в ноги. Выражение его лица довольно стремительно становилось мне всё менее понятным. Единственное, что я понимала, — ему не нравится то, о чём я говорю и на что намекаю.

Как по мне, я не требую ничего невыполнимого. Всего лишь определенность.

— Я тебя услышал, — бросил Ваня сухо, ушёл в свою комнату и замолчал.

Замолчал настолько крепко, что почти не говорил и не смотрел в мою сторону оставшиеся дни каникул. Прощаясь со мной после Рождества, ограничился холодным кивком, но при этом достаточно тепло попрощался с моими родителями, даже обнял их.

Бабулетти меня, кстати, тоже совершенно неожиданно обняла и пожелала всего хорошего на год вперед.

А Ванино молчание стало для меня достаточно понятным ответом — ничего серьёзного между нами быть не может.

Эпилог

Эпилог

— Насть! Настя, подожди!

— А? Что?

Я обернулась и, поправляя шапку, пыталась разглядеть в толпе студентов того, кто звал меня.

Или не меня.

Настя — не такое уж редкое имя.

— Успел, — облегченно выдохнул Женя, поравнявшийся со мной.

Женя — тот самый красавчик и мой одногруппник, которого мама считает спортивным красавчиком, достойным того, чтобы я от него рожала.

Не спорю, парень он красивый, девчонки от него тащатся и мечтают затащить на себя, но я воспринимаю его исключительно как друга, с которым можно классно провести время.

— Успел для чего? — усмехнулась я и застегнула куртку до подбородка. — Имеешь бешенное желание подбросить меня до общаги в такой дубак?

— Не только до общаги. Слушай, Насть, может, сходим вечером куда-нибудь?

— Как нефиг делать. Заходи за мной вечером, и погнали куда хочешь, — хмыкнула я, выходя вместе с Женей из универа.

— Не, Насть. Я про свидание. Сходишь со мной, как девушка, которая очень нравится парню. То есть мне, — хохотнул он нервно и смущенно перевалился с ноги на ногу.

— Свидание? — застопорилась я, глядя на парня во все глаза.

Наверное, надо было раньше сказать ему, что он мэр моей личной френд-зоны, без права выхода из неё.

— Да. Свидание. Я к тебе ещё тогда хотел подкатить, в Новый год, когда мы с ночевкой тусовались. Но ты какая-то загруженная была. Я не стал лезть…

— Жень, я…

— Нифига себе, какой букет! — вздохнула какая-то девчонка, только вышедшая из универа.

Следом послышались и другие восхищенные вздохи.

Я проследила за их взглядами и пожелала провалиться сквозь крыльцо.

Рядом с универом стоял черный внедорожник, на капот которого Ваня положил огромный букет белых роз.

Вот это размах, скажу я вам!

Ваня, похоже, даже помылся ради того, чтобы подарить кому-то этот букет.

Я видела его только в футболках, парке и ботинках. С щетиной и лохматой шевелюрой. А сейчас он был пострижен, причесан, гладко выбрит и даже в белой рубашке и брюках под черным пальто.

Едва наши с Ваней взгляды встретились, я отвернула лицо в сторону Жени, который всё ещё ждал ответа касаемо свидания, на которое я не собиралась.

И не пойду.

И дело не в Ване.

Он, вообще, может быть, приехал к какой-нибудь другой девушке, к которой у него гораздо более серьёзные намерения, чем были ко мне в загородном домике.

Или он настолько тугодум, что ему для того, чтобы понять степень своей серьёзности, понадобилось почти три недели?

— Жень, ты хороший, классный парень…

— Плохое начало, — поморщился он.

— Ну, в общем-то, да, — улыбнулась я виновато. — Ты классный друг.

— Ой, всё, — отмахнулся он от меня, но улыбку на губах сохранил. — Понял. Френд-зона.

— Прости.

— Ничего. Забей. Должен же я был, хотя бы, попытаться?

— Неплохая попытка, кстати.

— Ладно, Насть. Я поеду домой… плакать, — хохотнул Женя и, поправив на плече лямку рюкзака, быстро сбежал с крыльца, оставив меня одну, как на подиуме.

Я снова перевела взгляд на Ваню и букет на его машине. Стало интересно, для кого столь широкий жест.

Но Ваня всё ещё смотрел на меня. А затем и вовсе взял букет в руки и, глядя прямо мне в глаза, пошёл ровно на меня, шокируя девочек, мимо которых проносил шикарный букет.

— Привет, — улыбнулся он уголком губ и вложил в мои руки тяжеленный букет. — Это тебе.

— Мне? — вскинула я брови. — А вы, кстати, кто, мужчина? Простите, я кого больше двух недель не видела, обычно забываю.

— Настя, — вздохнул Ваня укоризненно и поджал губы. — Ты просила меня подумать о серьёзности моих намерений относительно тебя. А о чем-то действительно серьёзном я думаю долго. Такой я человек.

— Рано ты надумал, Вань. Я ещё даже замуж не вышла и детей не родила. Подумай ещё немного.

Я хотела отдать ему обратно букет, который при нормальных обстоятельствах от меня оторвали бы только с мясом, но Ваня обнял меня вместе с этим букетом, безжалостно замяв его между нами.

— Ты можешь хоть минуту постоять на месте и послушать? — Ваня был серьёзен, а ещё раздражен. Или это волнение так у него проявляется?

— Ты зафиксировал меня на месте, чтобы повздыхать мне в лоб? Может, уже скажешь хоть что-нибудь?

— Я думал о тебе все эти дни. Поругался с тобой несколько раз.

— Поругался со мной без моего участия?

— Так вышло. Не перебивай!

— Простите, — едва сдержала я улыбку. Всё-таки, передо мной серьёзный мужчина серьёзно о чем-то вещает.

— Смотрел твои чёртовы ужастики и даже не отвечал на бабушкины звонки, чтобы она не капала мне на мозги о том, какая ты хорошая девочка…

— Твоя бабушка назвала меня хорошей девочкой?! — выпучила я глаза и возвела их к небу. — Вселенная, кажется, ты сломалась.

— Я сейчас уеду, — недовольно буркнул Ваня.

— Так я же не держу, — хохотнула я. — Но для начала скажи уже, зачем приехал?

— За тобой, блин! Что мне ещё у этой шараги делать?! — вспылил Ваня, а затем взял себя в руки. Всё-таки, он ужасно волнуется. — Короче, я не знаю, как это делается и как это должно выглядеть, но вот… — Ваня нырнул в карман пальто и вынул из него черную коробочку. — Это не кольцо, — мгновенно успокоил он мою внутреннюю истерику. — Дубликат ключей от моей квартиры. У меня здесь бизнес, недвижимость и всё, что нужно. Всё в этом городе. Переезжай ко мне, Насть.

— Хорошо, — кивнула я и увидела на Ванином лице облегчение галактического масштаба. — Я подумаю.

Ваня вновь стал хмурым.

— Подумаешь?

— Ну, да. А ты думал, я сразу