Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Привет, Каланча, вроде уже здоровались, – она широко улыбнулась и перекинула волосы с одного плеча на другое, обнажая ухо с индастриалом.
Мне нравилось, что у нас одинаковый пирсинг. Я до сих пор помнил, как орал отец, увидев в моем ухе эту «плебейскую побрякушку». И это он еще о моей новой татуировке на животе не знал.
– Эй, ты чего завис? – смущенно пробормотала она, очевидно заметив, что я не свожу с нее глаз. Но я ничего не мог с собой поделать. При виде нее мой мозг просто отключался.
– Прости. Долго просидел за ноутом, писал… – Я нахмурился, от досады прикусив губу: – Эссе. Я писал эссе, да. И устал.
Ну вот, вроде выкрутился. Топорно, конечно, но Айви понимающе улыбнулась, давая мне понять, что моя маленькая ложь сработала.
О том, что я писал книгу, знали единицы: родители, которые были убеждены, что я занимаюсь глупостями; братья (еще бы им не узнать об этом после всех тех грандиозных скандалов, что устраивал папа чуть ли не каждый вечер, пока я не сбежал из дома); и Мелани – единственная, кто читала некоторые отрывки. А еще был Зак. Я ему ничего не рассказывал, но он догадался сам – по записям и рисункам у меня на доске. Я пока не готов показывать кому-то свою рукопись.
– А как твои дела? – поспешил увести тему в безопасное русло.
– Устала до ужаса, – вздохнула Кнопка. – Да еще и мама постоянно психовала, что я не визжу от счастья, начищая столовые приборы. Точно перепутала меня с Добби.
Она пыталась отшутиться, но я видел ее грустный взгляд. Такой же тоскливый и одинокий, как в нашу первую встречу. Кнопка явно была расстроена, и дело не только в уборке.
– Айви, у тебя все в порядке?
– Да, конечно, – она натянуто улыбнулась, но скрывать эмоции у девушки не получалось.
– Эй, Кнопка, если тебя что-то беспокоит, ты всегда можешь поделиться со мной. Я готов выслушать.
– Спасибо, Рэйден. Не обращай внимания, это пустяки. Мы с мамой часто не ладим. У нее очень сложный характер.
Я понимающе кивнул:
– Знакомая история. У нас с отцом тоже все несладко.
Мы так заболтались, что я даже не заметил, как пролетел еще один час. За это время мне удалось поднять Айви настроение. Она звонко хохотала над моими шутками, запрокидывая голову и открывая моему взору молочно-белую изящную шею. В разговоре она активно жестикулировала и смешно морщила нос, а я лишь любовался ей, нутром чувствуя, как эта мелкая, шумная, бойкая девчонка занимает все больше места в моем сердце.
В какой-то момент Айви поставила телефон, подперев его так, чтобы я изучал не потолок в ее комнате, а мог видеть ее. Она подошла к шкафу на противоположной стороне и вытащила очередную забавную толстовку с миньоном. Я обомлел. На Айви были спортивные легинсы и облегающий топ, но я впервые во всей красе увидел ее фигуру. Охренительно сочную, соблазнительную, с пышными бедрами и округлой попой фигуру. Каждый изгиб ее женственного тела приводил меня в дикий восторг. Даже давление подскочило. Когда она, натягивая толстовку, повернулась ко мне лицом, я успел разглядеть ее мягкий, но подтянутый живот.
Твою мать!
Я догадывался, какие мысли этой ночью сведут меня с ума. Черт возьми, а что будет, если я увижу ее голой? Умру от счастья на месте? Мне стало дурно. Так далеко в своем воображении я еще не заходил.
– Ты покраснел, как рак, у вас в комнате жарко? – спросила она без тени кокетства.
Я понимал, что Айви не специально показала мне свое тело. Знал, как девушки это обычно делают, желая соблазнить своими формами. Прямая спина, втянутый живот, походка от бедра, изящные движения. Кнопка же прошла к шкафу, чуть сутулясь, а потом еще отплевывалась в попытках убрать волосы изо рта. Прямо как в тот день возле злосчастной лужи. Но сейчас она была для меня желаннее, чем любая модель с показа «Викториа’c Сикрет».
– Да, жарковато, – соврал я. – Надо будет проветрить комнату перед сном.
И принять ледяной душ.
Айви застенчиво улыбнулась, а ее щеки порозовели. Черт, неужели она раскусила, что я думаю об очень пошлых вещах с ее непосредственным участием?
– Ты так мило выглядишь в очках и с взлохмаченными волосами, – еле слышно промямлила она, отчего смутилась еще сильнее.
Я усмехнулся. Это была дурацкая привычка – ерошить волосы, когда глубоко погружаюсь в мысли. А когда пишу, моя прическа вообще превращается в птичье гнездо.
– Они не взлохмачены, так задумано. Я два часа прихорашивался перед зеркалом, прежде чем позвонить тебе.
Она фыркнула от смеха, а потом резко обернулась.
Я услышал женский крик:
– Айви! Ты у себя? Мы вернулись!
– Черт, это моя мама. – Она побледнела и заговорила так тихо, словно боялась, что ее услышат: – Спишемся ночью, пока!
Айви сбросила звонок прежде, чем я успел попрощаться с ней. Я еще долго смотрел на погасший экран, переваривая наш разговор, а потом зашел в чат и написал:
Рэйден
Айви, у тебя все хорошо?
Но она была не в сети.
К этому времени за окном уже темнело, а в комнате сгустился полумрак. Я тяжело вздохнул и лег на кровать, вспоминая наш разговор, звонкий смех Кнопки, ее прекрасное лицо, открытую улыбку и аппетитную фигуру…
Резко вскочив с кровати, я на ходу схватил полотенце из шкафа и направился к двери. Мне срочно нужен холодный душ.
Глава 8. Рэйден
Следующим утром я затеял грандиозную уборку. Не то чтобы в комнате был свинарник, как у многих парней на нашем этаже, но мне хотелось, чтобы к приходу Айви каждая поверхность сверкала.
Первым делом перебрал полки, висевшие над кроватью: протер пыль, выставил книги аккуратными рядами и отполировал до блеска рамку, за стеклом которой я, Трис и Уилл корчили рожи. Фотография была сделана в день открытия первого ночного клуба Триса.
Потом навел порядок на своем столе. Не побоявшись гнева Зака, который тихо посапывал во сне, обнимая подушку, я прибрал его стол и протер монитор компьютера. Когда настал черед мыть полы, я выгреб из-под кровати обувь вперемешку с грязными носками. Вместе с ними из кромешной тьмы самых дальних углов на божий свет выбрались обертки из-под шоколадных батончиков, смятые клочки бумаги, затерявшиеся ручки и карандаши и даже парочка книг.
М-да, кажется, я ошибался, полагая,