ты гражданское лицо, Кэррин. Убирайся отсюда к чертовой матери. Пока кто-нибудь не стукнул Рудольфу и сюда не явились парни из внутренних расследований и не упекли твою задницу в каталажку.

– В любой другой день я подумала бы, что ты говоришь дело, – сказала я.

– Что ты там думаешь, меня не заботит, – возразил он. – Меня заботит, что ты делаешь. А то, что ты собираешься сделать немедленно, – это развернуться кругом, подойти к своей машине, сесть в нее, поехать домой и хорошенько выспаться. Видок у тебя – как после сотни миль тяжелой дороги. Через самый что ни на есть ад.

Ясное дело, большинство знакомых мне женщин подобное замечание малость расстроило бы. Особенно если бы на них были брюки в обтяжку на бедрах и заднице, дорогущая красная шелковая блузка и соответствующие случаю серебряное ожерелье и пара браслетов, украшенных крошечными сапфирами, доставшиеся в наследство от бабушки. И макияжа больше, чем обычно расходуется за неделю. И новые духи. И шикарные туфельки.

Замечание это, как ни крути, звучало оскорбительно. А если к тому же вы так вырядились для романтического свидания – тем более.

Но Столлингс не имел ни малейшего намерения меня обидеть. Оскорбление тоже было марсианским и означало нечто вроде: «Я так хорошо к тебе отношусь, что изо всех сил старался выдумать эту пакость, чтобы мы могли развлечь друг друга этой не слишком-то дружеской беседой. Вот видишь, как я о тебе забочусь?»

– Джон, – ответила я, назвав его по имени, – старая ты клизма.

Перевод: «Я тебя тоже люблю».

Он молча улыбнулся мне и кивнул.

Что поделаешь, мужчины.

И ведь он был прав. Здесь мне делать больше нечего.

Повернувшись спиной к тому месту, где я в последний раз видела Гарри Дрездена, я зашагала к своей машине.

Это был страшно долгий день. Он начался двое суток назад и вместил в себя множество событий, включая перестрелку в здании ФБР – от которой до сих пор сходили с ума все новостные ленты, особенно после взрыва офисного здания, случившегося за пару дней до того, – и ожесточенную битву в древнем храме индейцев майя, завершившуюся полным уничтожением всех вампиров Красной Коллегии.

После всего этого ситуация стала по-настоящему опасной.

Я заявилась на потрепанный старый катер, где что-то нехорошее случилось с Гарри, вырядившись в тот самый костюм, о котором так нелестно отозвался Столлингс. Мы с Гарри как раз собирались пойти перехватить бокал-другой и… посмотреть, что из этого выйдет.

А вместо этого я увидела его кровь – и больше ничего.

Я не думала, что сумею заснуть, но двое бессонных суток вкупе с физической перегрузкой и стрессом сделали свое дело. Во сне меня преследовали кошмары, но они не произвели на меня особого впечатления. В реальном мире я видала кое-что и похуже. Хотя я плакала. Помню, как пробуждалась посреди ночи от дурных снов, которые к этому времени уже стали привычными, и рыдала навзрыд, позволяя себе естественную реакцию на события двух последних дней.

Такое бывает. Чувствуешь себя разбитой, поплачешь – становится легче, и снова засыпаешь.

Если вы этого не понимаете, лучше не спрашивайте. На марсианский это не переводится.

Меня разбудил настойчивый стук в мою входную дверь. Я вылезла из кровати с «ЗИГом» в руке и бросила быстрый взгляд в окно на задний двор. Он был пуст, и у двери, ведущей на кухню, тоже никого не было. И только проверив тылы, я направилась к парадной двери, посмотрев по пути в окно гостиной.

Я узнала крепкого молодого человека, стоявшего на пороге, и слегка расслабилась. Поскольку я спала в просторной футболке, то прихватила по пути старые спортивные штаны и нырнула в них, а потом отправилась поздороваться с оборотнем, стоящим у моей двери.

Уилл Борден не был похож на вервольфа. Ростом примерно пять футов и пять или шесть дюймов, сложением напоминает бронированную машину, весь покрыт гладкими крепкими мускулами. В очках, с коротко и аккуратно подстриженными каштановыми волосами. Глядя на него, вы бы ни за что не догадались, что он и его друзья ответственны за сорокапроцентное снижение преступности в радиусе шести кварталов от Чикагского университета – и это не считая сверхъестественных хищников, которые, после того как их изгнали оттуда, не рисковали появляться в окрестностях. Строго говоря, я, вероятно, должна была бы арестовать его как известного линчевателя.

Конечно, строго говоря, я уже больше не коп и никого не могу арестовать. Больше никогда.

Эта мысль ударила меня под дых, как свинцовая груша, которой сносят здания, и никакая там бравада или дисциплина не могли от этой боли уберечь. Поэтому я просто абстрагировалась от нее.

Я открыла дверь и сказала:

– Привет, Уилл!

– Сержант Мёрфи, – кивнул он. – У вас найдется минутка?

– В такую рань? – зевнула я, не потрудившись поправить его форму обращения.

– Мне нужна ваша помощь, – произнес он.

Я глубоко вдохнула через нос.

Это совсем не то, как если бы я должна была идти на работу. Совсем не то, как если бы меня ждало романтическое свидание.

Какая-то часть меня страстно желала захлопнуть дверь перед Уилловым носом и вернуться в постель. Я всегда считала, что подобного рода эгоистическая реакция составляла совсем маленькую долю моего характера. Сегодня она показалась мне огромной.

Дом позади меня был тихим и пустым.

– Ладно, – сказала я. – Заходите.

Я усадила его за кухонный стол и направилась к себе в комнату надеть что-нибудь, чуть менее напоминающее пижаму. К моему возвращению Уилл успел запустить кофеварку, и в стеклянный кувшин уже накапало варева глубиной в палец.

Я засунула в тостер пару кусков хлеба и внимательно следила, чтобы он не сгорел. Тостер у меня старенький, но все равно следить за ним совершенно не обязательно. Просто требовалось чем-то себя занять, пока готовится кофе.

Я отнесла готовые тосты и кофе на стол, по чуть-чуть каждому из нас, и открыла банку земляничного джема. Уилл с готовностью принялся за еду, проглотив все буквально с волчьим аппетитом. Мы завтракали в полном молчании.

– Ладно, – сказала я, откинувшись на спинку стула и устремляя выжидающий взгляд на гостя. – Что случилось?

– Джорджия пропала, – просто сказал он.

Я едва удержалась от того, чтобы не вздрогнуть. Джорджия – жена Уилла. Они были вместе с тех пор, как только-только окончили школу. Наверняка они вместе учились быть вервольфами. Мне они оба нравились.

– Рассказывайте.

– Мне пришлось по рабочим делам уехать из города, – начал он. – В Омаху. Джорджия готовится к защите диссертации. Она осталась дома. Мы оба видели