– Похоже, магия никогда ничего не делает проще, – сказала я.

Уилл тихонько фыркнул:

– Вот и Дрезден так говорит.

Я почувствовала странную боль в груди, но не стала обращать на нее внимания. Я направилась на маленькую кухоньку и с минуту осматривала ее. Затем сказала:

– Стало быть, она какаоман.

– Ну, в разумных пределах.

– Она пьет растворимое?

– Вы шутите? – Его интонация и тембр голоса слегка изменились, сделались чуть выше и чуть более резкими, – наверное, он подсознательно имитировал речь своей жены. – Это же профанация жанра.

Я вытащила из кармана ручку и подцепила ею вторую чашку, у которой на ободке виднелся след губной помады. Донышко чашки было липким, с остатками настоящего какао – того самого, что варят из молока и шоколада. Жидкость еще не совсем засохла; и когда я поднимала чашку, в ней тихо плеснуло. Я показала помаду Уиллу.

– Джорджия не пользуется косметикой, – почти прошептал он.

– Знаю, – кивнула я. – Какао в этой чашке находилось примерно столько же времени, сколько в другой. Итак, следующий вопрос, на который мы должны ответить: кто пил какао вместе с Джорджией, когда вышибли дверь?

Уилл покачал головой:

– Это либо запах нападавшего, либо кого-то из наших знакомых, кто здесь часто бывал.

– Рыжая? – Я кивнула. – Та, что любит носить футболки в обтяжку?

– Энди, – сказал Уилл. – И Марси. Она вернулась в город после похорон Кирби. Их запахи здесь тоже слышны.

– Марси?

– Маленькая такая девушка, на мышку похожа. Каштановые волосы. У нее с Энди в школе было что-то типа интрижки.

– Либеральные вервольфы, – заметила я. – Два слова, которые редко оказываются вместе.

– В колледже многие экспериментируют, – пояснил Уилл. – Вы, наверное, тоже это делали.

– Да, – согласилась я. – Я пыталась увлечься американским футболом. В качестве зрителя. Но из этого ничего не вышло.

– У Марси с Энди тоже.

– Они рассорились?

– Не скажу точно, не знаю. После разрыва они по-прежнему остались соседками по комнате.

– Но Марси вскоре уехала из города.

Уилл кивнул:

– Она хотела заняться анимацией. Получила работу в «Скайуокере». Это реально круто.

– Настолько круто, что она внезапно все бросила и вернулась сюда?

Уилл пожал плечами:

– Она сказала, что для нее важнее находиться здесь, чтобы помогать нам. И она из экономии жила в бидонвиле, а почти все свои деньги положила в банк. Говорит, процентов ей достаточно, чтобы сводить концы с концами.

Я решила пока не менять своего скептического отношения к этой истории.

– А вы, случайно, не помните, пользуется ли кто-нибудь из них такой помадой?

Он покачал головой:

– Увы. Это не то, на что я обычно обращаю внимание.

Если я правильно помнила, большинство парней, видевших Энди, впоследствии не могли бы поручиться, имеется ли у нее вообще такая вещь, как губы. Впрочем, у нее, вероятно, могли быть своего рода обратные проблемы.

– Ладно, – сказала я. – Здесь, возможно, скоро появится полиция – а может, и нет. В любом случае не думаю, что нам стоит их ждать.

Уилл кивнул:

– Что мы собираемся делать?

– Это не сверхдорогое жилье со звуконепроницаемыми стенами. Кто-то в доме должен был что-то увидеть или услышать.

– Возможно, – согласился Уилл, хотя и не слишком уверенно.

Я повернулась, чтобы выйти из квартиры, стараясь не замечать маленькой детской кроватки и пеленального столика, которые уже стояли наготове прямо за открытой дверью второй спальни.

– Пока не спросим, не узнаем. Вперед.

Проводить опрос в многоквартирном доме – то еще развлечение. Это неловко, утомительно, нудно и изматывающе. Большинство тех, с кем вы беседуете, не желают с вами общаться и норовят поскорее закончить разговор – или же, наоборот, только рады с вами поболтать… и говорят, говорят, говорят, даже если вообще ни черта не знают. Вам приходится множество раз задавать одни и те же вопросы и столько же раз выслушивать одни и те же ответы, и все это в целом выглядит так, будто вы идиот, у которого не имеется ни единой зацепки.

Впрочем, в немалой степени так оно и есть – иначе вам не пришлось бы опрашивать соседей. Если вы полицейский, то у вас довольно быстро вырабатывается иммунитет к подобного рода работе.

– Нам это ничего не даст, – сказал после энной двери Уилл. Разочарование и нервозность наконец достигли в нем точки кипения и перевесили страх за жену и ребенка. Он повернулся ко мне, поза его подсознательно исполнилась решимости: плечи расправлены, грудь вперед, руки стиснуты в кулаки. – Пора нам заняться чем-нибудь посерьезнее.

Ах, мужская самоуверенность – ничего против нее не имею, пока она помогает в работе, а не создает лишние проблемы.

– Да? – спросила я. – Полагаете, нам лучше прогуляться по улице, окликая ее по имени?

– Н-нет, но…

– Но что? – поинтересовалась я, сохраняя спокойствие в голосе и всем своим видом выражая марсианское: «А не надрать ли тебе задницу?» Ты меня не испугаешь. – Вы обратились ко мне за помощью. Я ее вам предоставила. Либо вы работаете со мной, либо говорите мне, что желаете действовать в одиночку.

Он отступил, разжал кулаки и отвел взгляд. Я тоже расслабилась. Уилл не собирался мне угрожать, но он гораздо крупнее и сильнее меня. Сила – это еще не все, но сами по себе масса и сила в борьбе означают много, а Уилл к тому же обладал свирепостью и инстинктом хищника-убийцы – и вот это-то следовало учитывать в первую очередь. Он никогда не задумывался – черт возьми, да он, вероятно, и не замечал никогда, – какой эффект производят его заявления, которые он делает в такой позе, со стиснутыми кулаками.

Это еще один пункт из длинного списка тех вещей, над которыми марсиане никогда не задумываются. Почти всякая женщина знает, что почти любой мужчина сильнее ее.

О да, мужчины знают, что они сильные, но на самом деле они редко задумываются над последствиями столь очевидного факта – последствиями, на которые ты, не будучи марсианином, натыкаешься, по сути, на каждом шагу, и это тебе здорово портит нервы. Ты совсем иначе смотришь на жизнь, когда знаешь, что половина людей из тех, кого ты видишь, обладают достаточной физической силой, чтобы сделать с тобой все, что угодно, независимо от того, намерена ты это позволить или нет. А значит, даже к потенциальной угрозе физического насилия следует относиться серьезно.

Уилл не собирался меня пугать. Он всего лишь хотел отыскать свою жену.

– Я понимаю, что от этого просто руки опускаются, – сказала я, – но это лучший из возможных способов выяснить то, чего мы раньше не знали.

– Мы обошли весь дом, –