Несмотря на неоднократные призывы Черчилля к активным действиям, британское правительство колебалось слишком долго. Немцы за сорок восемь часов оккупировали Осло. Дания была оккупирована без сопротивления. Вечером 10 апреля генерал-майор Макеси, недавно объявленный назначенным командующим[38] британской действующей армией, находящийся в Лондоне, получил указание «вышибить немцев из Нарвика и установить контроль над Нарвиком». Его войска будут готовы отправиться из Британии не ранее чем через тридцать шесть часов.

Но было слишком поздно; в сражениях на севере Норвегии, как и на юге, немцы приобрели доминирующее положение и превосходство в воздухе. «Нет ни малейшего смысла винить союзников, – сказал Черчилль в палате общин 11 апреля, – за то, что они не смогли оказать существенной помощи и защитить нейтральные страны, если сами нейтральные страны держали нас на расстоянии вытянутой руки до тех пор, пока не подверглись нападению Германии, имеющей тщательно продуманный план». Он никак не упомянул о своих просьбах разработать соответствующий план еще более полугода назад и о том, что Военный кабинет последовательно менял, откладывал, колебался и переносил решения.

13 апреля у берегов Нарвика было потоплено семь немецких военных кораблей, но город оставался в руках немцев. Британцы провели успешные десантные операции южнее – к северу и югу от Тронхейма, стремясь взять его в клещи, на чем особенно настаивал Галифакс, хотя это и отвлекло силы от предполагавшегося штурма Нарвика. Генерал Макеси, находясь на подступах к Нарвику, решил, что непосредственный штурм города «нереален». Тем не менее его войска высадились в трех других точках, ближайшая из которых была в пятидесяти километрах от Нарвика, и стали ждать подходящего момента для наступления. К середине апреля подходящий момент так и не наступил. Глубокий снег и ночные температуры ниже минус двадцати градусов по Цельсию вынудили Макеси 17 апреля предложить перенести наступление на конец месяца.

Все складывалось так, что к списку предыдущих неудач Черчилля должно было прибавиться слово «Нарвик». Но общество больше не обращало внимания на отдельные эпизоды. Обществу был нужен лидер. Мужчины и женщины из всех политических партий, самого различного общественного положения считали, что Черчилль может стать таким лидером. Как заметил Колвилл 26 апреля, его положение в стране было «неоспоримым». Через три дня, когда германские войска вынудили британцев разжать «клещи» вокруг Тронхейма и оставить два своих прибрежных плацдарма, депутация старших членов парламента отправилась к Галифаксу выразить недовольство «недостатком инициативы», демонстрируемым правительством почти во всех областях военной политики.

Среди многих консерваторов в палате общин, так долго сохранявших лояльность к Чемберлену, неудача в Норвегии вызвала раздражение и даже стремление к смене премьер-министра. Генри Ченнон, верный сторонник Чемберлена, записал в дневнике 30 апреля мнение многих парламентариев, что «премьер-министром должен стать Уинстон, потому что у него больше сил и страна его поддерживает».

Правительственная школа кодирования и шифрования, расположенная в Блетчли, к северу от Лондона, в период с 19 апреля по середину мая дешифровала более тысячи совершенно секретных немецких радиосообщений, приказов, инструкций докладов и пр., передаваемых шифровальной машиной «Энигма», которой пользовались немецкая авиация и армия в Норвегии для передачи наиболее срочных и важных материалов. Возможность дешифровки этих засекреченных радиосообщений стала триумфом британской разведки. Это было прямое подслушивание противника. Но эта возможность появилась так внезапно и неожиданно, что на создание надежной и безопасной системы для передачи этой ценной информации командирам британской действующей армии времени уже не было.

Несмотря на настоятельные просьбы Черчилля, генерал Макеси 5 мая снова отказался штурмовать порт. У Черчилля не было власти приказать ему и не было способа объяснить, что его увещевания основаны на точном знании сил и намерений противника.

Продолжающиеся отступления и неудачи в Норвегии начали вызывать беспокойство в обществе. Все громче звучали насмешки над сделанным два месяца назад заявлением Чемберлена, что «поезд Гитлера ушел». В лейбористской и либеральной оппозиции многие высказывались за то, чтобы Черчилль возглавил парламентский бунт против Чемберлена. Он отказывался это сделать. Он был членом Военного кабинета и намеревался работать в команде, не строя заговоров. Его задачей было найти способ захвата Нарвика. Ради этого он посвящал все свое время разработке сложных сухопутных и морских операций.

Несмотря на продолжающиеся просьбы Черчилля, который благодаря дешифровке сообщений «Энигмы» знал планы и слабости немцев, лорд Корк, командующий операцией в Норвегии, сомневался в возможности изгнания немцев из Нарвика. 1 мая, в надежде придать новый импульс военным действиям, Чемберлен назначил Черчилля председателем военного координационного комитета, состоящего из трех силовых министров и наделенного большими полномочиями давать «наставления и указания» Генеральному штабу. Но изменения произошли слишком поздно. 3 мая начальник имперского Генерального штаба генерал Айронсайд записал в дневнике: «Слышал, в палате начинается первоклассная ссора. Усиливается движение за избавление от премьера. Естественно, единственный, кто может его заменить, – Уинстон. Но он слишком неуравновешен, хотя и обладает талантом положить конец этой войне».

6 мая в кабинете министров Галифакс проявил неожиданную инициативу. Позже он записал: «Я предложил единственный способ выиграть время – обмануть немцев, предложив им мирные переговоры». Черчилль вспыхнул от ярости и обвинил Галифакса в предательстве. Затем Галифакс передал ему записку: «Вы очень несправедливо отнеслись к моим безответственным идеям. Они могут быть глупыми, безусловно опасными, но в них нет предательства». Черчилль вернул записку Галифаксу с извинением: «Дорогой Эдвард, у меня случился приступ страха. Прошу прощения, если оскорбил вас. Это была очень опасная мысль в нынешней атмосфере отчаяния. Вы не могли этого предвидеть. Простите меня. У.».

Чемберлен совершил еще одну ошибку, заявив в палате общин, что в битве за Норвегию «баланс преимущества» остался за Британией. Это было явной неправдой. Чувствуя злость и неопределенность, кое-кто даже заговорил о возвращении к власти Ллойд Джорджа, которому к этому времени было семьдесят семь лет. Парламент собрался обсуждать норвежские события 7 мая. Этим утром лорд Корк телеграфировал Черчиллю, что способен в конце концов атаковать Нарвик с «хорошими шансами» на успех. Телеграмма пришла в Лондон только к вечеру. Тем временем парламент в атмосфере раздражения начал дебаты.

7 мая одним из главных объектов критики стал Черчилль как министр, ответственный за деятельность флота. Сохраняя лояльность правительству, он приготовился защищать его действия, даже те, против которых он возражал на закрытых заседаниях кабинета. Его задачей было как-то свернуть бурные дебаты, в ходе которых он в основном хранил молчание. Когда в палате появился Чемберлен, чтобы выступить в защиту норвежской кампании, его встретили возгласами: «Ваш поезд ушел!» Когда же он, непонятно почему, сослался на удовлетворенность британского народа, со всех сторон послышались громкие ироничные выкрики.