Джиндал знал об этом. Это предложение было в основном политической игрой, способом для него выглядеть проактивным, избегая при этом более широких вопросов о рисках глубоководного бурения, поднятых разливом. Тем не менее, учитывая масштабы кризиса, я не хотел, чтобы меня считали отвергающим любую идею, и заверил губернатора, что Инженерный корпус сухопутных войск проведет быструю и тщательную оценку его плана строительства бермы.

Поскольку погода была слишком плохой для полета самолета Marine One, мы провели большую часть дня за рулем. Сидя на заднем сиденье внедорожника, я рассматривал пеструю мембрану из растительности, грязи, ила и болот, которая неравномерно распространялась по обе стороны реки Миссисипи и впадала в залив. Веками люди боролись за то, чтобы подчинить этот первозданный ландшафт своей воле, точно так же, как сейчас Джиндал предлагает сделать это со своим валом, строя дамбы, плотины, дамбы, каналы, шлюзы, порты, мосты, дороги и шоссе на службе торговли и экспансии, и снова и снова восстанавливая его после ураганов и наводнений, не поддаваясь неумолимым приливам и отливам. В таком упрямстве было определенное благородство, подумал я, часть духа "могу-делать", который построил Америку.

Однако, когда дело дошло до океана и впадающей в него могучей реки, инженерные победы оказались мимолетными, а перспективы контроля — иллюзорными. Луизиана ежегодно теряла более десяти тысяч акров земли, поскольку изменение климата повысило уровень моря и сделало ураганы в Персидском заливе более свирепыми. Постоянные дноуглубительные работы, строительство берегов и изменение маршрута Миссисипи для облегчения прохода судов и грузов означали, что с верховьев реки вымывается меньше осадочного материала для восстановления утраченных земель. Та самая деятельность, которая сделала этот регион коммерческим центром и позволила процветать нефтяной промышленности, теперь ускоряла неуклонное продвижение моря. Глядя в мокрое от дождя окно, я думал о том, как долго продержится дорога, по которой я ехал, с ее заправочными станциями и магазинами, прежде чем ее тоже поглотят волны.

У президента нет другого выбора, кроме как постоянно работать в режиме многозадачности. ("Ты как парень в цирке, — сказала мне однажды Мишель, — просто крутишь тарелки на конце палки"). Аль-Каида не приостановила свои операции из-за финансового кризиса; разрушительное землетрясение на Гаити не совпало по времени с давно запланированным саммитом по ядерной безопасности с участием сорока семи стран, на котором я председательствовал. И поэтому, как бы я ни переживал из-за катастрофы на "Дипуотер", я старался не дать ей поглотить меня. В течение нескольких недель после моего визита в Луизиану я тщательно отслеживал наши действия, полагаясь на подробные ежедневные брифинги и одновременно занимаясь десятью или двенадцатью другими неотложными делами, которые требовали моего внимания.

Я посетил производственный завод в Буффало, чтобы обсудить восстановление экономики, и продолжил работу с двухпартийной комиссией по бюджету, которая искала пути стабилизации долгосрочного дефицита США. Были звонки Меркель по Греции и Медведеву по ратификации СНВ, официальный государственный визит президента Мексики Фелипе Кальдерона, посвященный сотрудничеству на границе, и рабочий обед с президентом Афганистана Карзаем. Наряду с обычными брифингами по террористическим угрозам, стратегическими совещаниями с моей экономической командой и множеством церемониальных обязанностей, я проводил собеседования с кандидатами на место в Верховном суде, которое освободилось после того, как судья Джон Пол Стивенс объявил о своей отставке в начале апреля. Я остановился на блестящем молодом генеральном прокуроре и бывшем декане Гарвардской школы права Елене Каган, которая, как и судья Сотомайор, вышла из слушаний в Сенате относительно невредимой и была утверждена через несколько месяцев.

Но сколько бы других тарелок ни крутилось в воздухе, в конце каждого дня мои мысли возвращались к разливу нефти на месторождении Deepwater. Если я сильно прищуривался, то мог сказать себе, что есть некоторый прогресс. BP успешно перекрыла самую маленькую из трех подводных утечек, используя роботов для установки клапана на разорванную трубу. Адмирал Аллен навел видимость порядка в очистных работах на поверхности океана, которые к середине мая разрослись до почти тысячи судов и армии из почти двадцати тысяч работников BP, военнослужащих Береговой охраны и Национальной гвардии, креветочников, рыбаков и добровольцев. Валери проделала такую замечательную работу, поддерживая тесные контакты с пятью губернаторами, чьи штаты оказались под угрозой разлива, что, несмотря на их партийную принадлежность, большинство из них сказали только хорошее о федеральных мерах реагирования. ("Я и Боб Райли стали лучшими приятелями", — сказала она с улыбкой, имея в виду губернатора-республиканца Алабамы). Единственным исключением был губернатор Джиндал; Валери сообщила, что в нескольких случаях он обращался к Белому дому с просьбой о помощи по какому-либо вопросу, а через десять минут выпускал пресс-релиз, в котором обвинял нас в игнорировании Луизианы.

Тем не менее, нефть продолжала поступать. Роботы BP не смогли закрыть заклинивший превентор, оставив две основные утечки негерметичными. Первая попытка компании установить защитный купол над утечками также не удалась из-за проблем, вызванных низкими температурами на глубине. Становилось все более очевидным, что команда BP не знала точно, как действовать дальше, и что ни одно из федеральных агентств, которые обычно занимаются ликвидацией разливов, тоже не знало. "Мы привыкли иметь дело с нефтяным пятном от аварии танкера или лопнувшей трубы", — объяснил мне адмирал Аллен. "Попытка запечатать живую нефтяную скважину в миле под поверхностью… это больше похоже на космический полет".

Это была уместная аналогия — и причина, по которой я решил обратиться за помощью к Стиву Чу. Несмотря на название, министр энергетики обычно не занимается вопросами бурения нефтяных скважин. Но мы решили, что участие физика, удостоенного Нобелевской премии, в наших действиях не повредит, и после обнаружения подводных утечек мы попросили Чу проинформировать команду о научных аспектах их устранения. Несмотря на предупреждение Кэрол быть кратким, его презентация в ситуационной комнате длилась в два раза дольше, чем ему было отведено, и включала тридцать слайдов. После пятого слайда большая часть зала потеряла дар речи. Вместо того чтобы тратить все эти мозговые усилия на нас, я поручил ему отправиться в Хьюстон, где находилась штаб-квартира группы реагирования ВР, чтобы вместе с инженерами там поработать над возможным решением проблемы.

Тем временем отношение общественности к катастрофе начало меняться. В течение первых нескольких недель после разлива нефти BP несла основную долю вины. Мало того, что американцы склонны скептически относиться к нефтяным компаниям, так еще и генеральный директор BP Тони Хейворд был ходячей PR-катастрофой — заявлял в СМИ, что разлив связан с "относительно небольшим" количеством нефти в "очень большом океане"; утверждал в другом интервью, что никто не хочет видеть затыкание дыры больше, чем он,