не сказал на встрече, объявит о своем уходе из компании несколько недель спустя). ВР не только согласилась внести 20 миллиардов долларов в фонд ликвидации последствий разлива нефти, но и договорилась о том, чтобы эти деньги были помещены в условно-депозитный фонд и управлялись независимо Кеном Файнбергом, тем самым юристом, который управлял фондом для жертв 11 сентября и рассматривал планы вознаграждения руководителей банков, получавших деньги по программе TARP. Фонд не решил проблему экологической катастрофы. Но он выполнил мое обещание, что все рыбаки, ловцы креветок, чартерные компании и другие лица, которые несли убытки из-за кризиса, получат положенное.

Вторым правильным решением, которое я принял, было назначение Стива Чу на эту должность. Мой министр энергетики был потрясен своим первым общением с инженерами BP ("Они не знают, с чем имеют дело", — сказал Чу), и вскоре он уже делил свое время между Хьюстоном и Вашингтоном, говоря Таду Аллену, что BP "не должна ничего делать, пока не прояснит это со мной". В кратчайшие сроки он набрал команду независимых геофизиков и гидрологов для совместной работы над проблемой. Он убедил BP использовать гамма-излучение для диагностики неисправности противовыбросового превентора и установить манометры для получения реальных данных о том, что происходит у основания скважины. Чу и его команда также вбили в голову, что любым усилиям по закрытию скважины должно предшествовать тщательное рассмотрение того, как эти работы могут спровоцировать каскад неконтролируемых подземных утечек и еще более страшную катастрофу.

Чу и инженеры BP в конце концов согласились, что лучшим решением будет установка второго, меньшего по размеру противовыбросового устройства, так называемого укупорочного стека, поверх того, который вышел из строя, с использованием серии последовательных клапанов для перекрытия утечки. Но после изучения первоначального проекта BP и привлечения правительственных ученых и инженеров из Национальной лаборатории Лос-Аламоса и других мест для проведения серии симуляций на своих суперкомпьютерах, Чу решил, что он неадекватен, и группа быстро приступила к работе над созданием модифицированной версии. Однажды Экс зашел в "Овал" и сказал мне, что только что столкнулся с Чу в ближайшем кафе, который сидел, едва притронувшись к еде, и рисовал на салфетке различные модели укупорочных стеков.

"Он начал пытаться объяснить, как работает это устройство, — сказал Экс, — а я сказал ему, что у меня и так много проблем с тем, чтобы решить, что мне заказать на обед".

Окончательный вариант укупорки весил семьдесят пять тонн, высотой тридцать футов и, по настоянию Чу, включал в себя несколько манометров, которые должны были дать нам важные данные, показывающие его эффективность. В течение нескольких недель штабель был установлен над скважиной и готов к испытаниям. 15 июля инженеры ВР закрыли клапаны штабеля. Крышка выдержала. Впервые за восемьдесят семь дней нефть не вытекала из скважины Макондо.

В соответствии с удачей, которая нам сопутствовала, тропический шторм угрожал пройти через участок Макондо на следующей неделе. Чу, Тад Аллен и управляющий директор BP Боб Дадли должны были быстро решить, открывать или не открывать клапаны до того, как суда, участвующие в работах по локализации, и сотрудники BP, следящие за целостностью укупорочной колонны, уберутся с пути урагана. Если их расчеты подповерхностного давления окажутся неверными, существовал риск того, что штабель не выдержит и, что еще хуже, может вызвать разлом океанического дна, что приведет к еще более проблематичным утечкам. Ослабление клапанов, конечно же, означало возобновление потока нефти в Персидский залив, чего никто не хотел. После окончательного расчета Чу согласился, что рискнуть стоит, и мы должны держать клапаны закрытыми, пока бушует ураган.

И снова крышка выдержала.

Когда мы услышали эту новость, в Белом доме не было никаких торжеств — только огромное облегчение. Пройдет еще несколько месяцев и ряд дополнительных процедур, прежде чем BP объявит скважину Макондо окончательно закрытой, а работы по очистке продолжатся до конца лета. Постепенно был снят запрет на ловлю рыбы, и морепродукты из Персидского залива были признаны безопасными. Пляжи были вновь открыты, и в августе я отправился с семьей на двухдневный "отпуск" в Панама-Сити-Бич, штат Флорида, чтобы поддержать туристическую индустрию региона. На фотографии из этой поездки, сделанной Питом Соузой и позже опубликованной Белым домом, изображены я и Саша, плещущиеся в воде, — сигнал для американцев, что купаться в Персидском заливе безопасно. Малии на фотографии нет, потому что она была в летнем лагере. Мишель отсутствует, потому что, как она объяснила мне вскоре после моего избрания, "одна из моих главных целей как первой леди — никогда не фотографироваться в купальнике".

Во многих отношениях мы уклонились от худшего сценария, и в последующие месяцы даже такие критики, как Джеймс Карвилл, признали, что наши ответные меры были более эффективными, чем нам приписывали. Береговая линия и пляжи Персидского залива пострадали менее заметно, чем ожидалось, и всего через год после аварии в регионе начался самый большой туристический сезон в истории. Мы создали проект по восстановлению береговой линии Персидского залива, финансируемый за счет дополнительных штрафов, наложенных на компанию BP, что позволило федеральным, государственным и местным властям начать обращать вспять некоторые процессы деградации окружающей среды, которые происходили задолго до взрыва. После некоторого давления со стороны федеральных судов, BP в конечном итоге выплатила компенсации, превышающие сумму в 20 миллиардов долларов США. И хотя в предварительном докладе созданной мной комиссии по ликвидации последствий разлива нефти справедливо критиковался надзор ММС за деятельностью BP на месторождении Макондо, а также наша неспособность точно оценить масштабы утечки сразу после взрыва, к осени и пресса, и общественность в значительной степени успокоились.

И все же меня продолжали преследовать образы этих шлейфов нефти, вырывающихся из растрескавшейся земли в призрачные морские глубины. Эксперты в администрации говорили мне, что потребуются годы, чтобы понять истинные масштабы экологического ущерба от разлива нефти на глубоководном месторождении. По самым приблизительным оценкам, скважина Макондо выпустила в открытые воды не менее четырех миллионов баррелей нефти, причем не менее двух третей этого количества было уловлено, сгорело или рассеялось иным образом. Куда попала остальная нефть, какие страшные последствия она имела для дикой природы, сколько нефти в конечном итоге осядет на дно океана и какое долгосрочное влияние это может оказать на всю экосистему Персидского залива — пройдет много лет, прежде чем мы получим полную картину.

Что не было тайной, так это политическое влияние разлива. Когда кризис остался позади, а на горизонте замаячили промежуточные выборы, мы почувствовали себя готовыми продемонстрировать общественности осторожный оптимизм — утверждать, что страна наконец-то повернула за угол,