и подчеркнуть всю ту работу, которую моя администрация проделала за предыдущие шестнадцать месяцев, чтобы конкретно изменить жизнь людей. Но единственное впечатление, которое создавалось у избирателей, — это еще одна беда, которую правительство, казалось, было бессильно решить. Я попросил Экса дать мне свою лучшую оценку шансов на то, что демократы сохранят контроль над Палатой представителей. Он посмотрел на меня так, будто я шучу.

"Нам крышка", — сказал он.

С того самого дня, как я вступил в должность, мы знали, что промежуточные выборы будут трудными. Исторически сложилось так, что партия, контролирующая Белый дом, почти всегда теряла места в Конгрессе после первых двух лет пребывания у власти, поскольку по крайней мере некоторые избиратели находили причины для разочарования. Явка избирателей на промежуточных выборах также значительно снизилась, и, отчасти благодаря долгой истории дискриминации избирателей в Америке, а также продолжающемуся использованию во многих штатах сложных процедур, которые усложняли процесс голосования, падение было наиболее выраженным среди молодых избирателей, избирателей с низким уровнем дохода и избирателей из числа меньшинств — демографических групп, которые, как правило, голосуют за демократов.

Все это сделало бы промежуточные выборы сложными для нас, даже в период относительного мира и процветания. Которых, конечно же, не было. Хотя компании снова начали нанимать сотрудников, уровень безработицы в июне и июле оставался на уровне 9,5 процента, в основном потому, что испытывающие недостаток денежных средств государственные и местные органы власти все еще сокращали штат. По крайней мере, раз в неделю я собирался со своей экономической командой в комнате Рузвельта, пытаясь придумать какую-нибудь вариацию дополнительных планов стимулирования, которые мы могли бы заставить хотя бы нескольких республиканцев в Сенате поддержать их. Но помимо нехотя продленного срока выплаты чрезвычайных пособий по страхованию от безработицы перед уходом Конгресса на августовские каникулы, Макконнеллу в целом удалось удержать свою фракцию в узде.

"Мне неприятно это говорить, — сказал мне один сенатор-республиканец, когда он зашел в Белый дом по другому вопросу, — но чем хуже чувствуют себя люди сейчас, тем лучше для нас".

Экономика была не единственным препятствием, с которым мы столкнулись. Опросы общественного мнения обычно давали республиканцам преимущество перед демократами, когда дело касалось национальной безопасности, и со дня моего вступления в должность гоп-группа стремилась использовать это преимущество, пользуясь любой возможностью представить мою администрацию слабой в вопросах обороны и мягкой в вопросах терроризма. По большей части, атаки провалились: Как бы избиратели ни были разочарованы моим экономическим руководством, они продолжали ставить мне высокие оценки за обеспечение их безопасности. Эти показатели оставались стабильными после нападения в Форт-Худе и сорванного теракта на Рождество; они даже практически не изменились, когда в мае 2010 года человек по имени Фейсал Шахзад — натурализованный американский гражданин, выросший в Пакистане и прошедший подготовку в пакистанском Талибане — безуспешно пытался взорвать бомбу в автомобиле в центре Таймс-сквер.

Тем не менее, тот факт, что 180 000 американских военнослужащих по-прежнему заняты в войнах за рубежом, накладывал отпечаток на промежуточные выборы. И хотя мы вступали в заключительную фазу вывода войск из Ирака, а последние боевые бригады должны были вернуться домой в августе, летний сезон боевых действий в Афганистане, скорее всего, снова принесет удручающий рост потерь среди американцев. Я был впечатлен тем, как Стэн Маккристал руководил там коалиционными силами: Дополнительные войска, которые я санкционировал, помогли отвоевать территорию у талибов; подготовка афганской армии активизировалась; Маккристал даже убедил президента Карзая выйти за пределы своего дворца и начать взаимодействовать с населением, которое он, по его словам, представляет.

И все же каждый раз, когда я встречался с ранеными солдатами в госпиталях Уолтера Рида и Бетесды, мне напоминали об ужасной цене такого постепенного прогресса. Если раньше мои визиты занимали около часа, то теперь я чаще всего тратил по меньшей мере вдвое больше времени, поскольку госпиталь, казалось, был заполнен почти до отказа. Во время одного из посещений я вошел в палату и увидел прикованную к постели жертву взрыва СВУ, за которой ухаживала его мать. Вдоль частично обритой головы молодого человека шли толстые швы; его правый глаз был ослеплен, тело частично парализовано, а одна сильно поврежденная рука была заключена в мягкий гипс. По словам врача, который ввел меня в курс дела перед тем, как я вошел, пациент провел три месяца в коме, прежде чем пришел в сознание. Он получил необратимые повреждения мозга и только что перенес операцию по восстановлению черепа.

"Кори, к тебе пришел президент", — ободряюще сказала мать солдата. Молодой человек не мог говорить, но слабо улыбнулся и кивнул.

"Приятно познакомиться с тобой, Кори", — сказал я, осторожно пожимая его свободную руку.

"Вообще-то, вы двое уже встречались раньше", — сказала мать. "Видите?" Она указала на фотографию, приклеенную к стене, и я подошел ближе, чтобы рассмотреть снимок, на котором я был изображен с группой улыбающихся армейских рейнджеров. Тут меня осенило, что раненый солдат, лежащий на кровати, — это сержант первого класса Кори Ремсбург, энергичный молодой десантник, с которым я разговаривал меньше года назад, во время празднования высадки союзников в Нормандии. Тот самый, который сказал мне, что направляется в Афганистан в свою десятую командировку.

"Конечно… Кори", — сказал я, взглянув на мать. Ее глаза простили меня за то, что я не узнал ее сына. "Как ты себя чувствуешь, парень?"

"Покажи ему, что ты чувствуешь, Кори", — сказала мать.

Медленно и с большим усилием он поднял руку и показал мне большой палец вверх. Фотографируя нас двоих, Пит выглядел заметно потрясенным.

Возможно, то, что случилось с Кори и многими ему подобными, не было в центре внимания избирателей, как это было у меня. После перехода в 1970-х годах на полностью добровольческие вооруженные силы все меньше американцев имеют членов семьи, друзей или соседей, которые служили в боевых действиях. Но, по крайней мере, растущие потери оставляли утомленную нацию как никогда неуверенной в направлении того, что все больше казалось бесконечной войной. Эта неуверенность только усугубилась в июне, когда в газетных киосках появился пространный очерк Стэна Маккристала в журнале Rolling Stone.

Статья, озаглавленная "Беглый генерал", в основном критиковала военные усилия США, предполагая, что Пентагон заставил меня удвоить усилия в безнадежном деле. Но в этом не было ничего нового. Вместо этого внимание Вашингтона привлекли доступ, который Маккристал предоставил журналисту, и множество едких замечаний, которые генерал и его команда сделали в адрес союзников, выборных должностных лиц и членов администрации. В одной из сцен репортер описывает, как Маккристал и его помощник шутят по