главу угла ставилось создание надежной агентуры внедрения на жизненно важных объектах буржуазных государств, способной добывать информацию политического, экономического и научно-технического характера, вскрытие шпионско-подрывной деятельности и планов в отношении СССР со стороны иностранных спецслужб и эмигрантских организаций, контроль за пребыванием в стране иностранцев и усиление контрразведывательного обеспечения советских загранпредставительств. Структурно внешняя разведка включала теперь два отдела и два самостоятельных отделения. 1-й отдел руководил закордонной разведкой и состоял из девяти региональных секторов, 2-й отдел ведал внешней контрразведкой. Его шесть секторов отвечали за противодействие диверсиям, террористическим актам, иностранному и эмигрантскому шпионажу на территории СССР. По-прежнему важной была роль разведки в надзоре за лояльностью советских граждан за рубежом, понимаемая весьма широко. Внимательное изучение материалов крупных политических процессов середины 1930-х годов показывает, что большинство компрометирующего подсудимых материала, неважно, подлинного или сфальсифицированного, поступало к руководству ОГПУ/НКВД по каналам внешней разведки. Приказ ОГПУ от 17 февраля 1933 года № 0070 наделял Иностранный отдел правом следствия по возникающим в нем делам. В этом отношении ИНО зачастую несет не меньшую ответственность за развертывание репрессий в стране, чем внутренние подразделения госбезопасности.

Задачи внешней разведки в этот период определялись следующим образом: выявление направленных против СССР заговоров и деятельности иностранных государств, их разведок и генеральных штабов, а также антисоветских политических организаций;

— вскрытие диверсионной, террористической и шпионской деятельности на территории СССР иностранных разведывательных органов, белоэмигрантских центров и других организаций;

— руководство деятельностью закордонных резидентур;

— контроль за работой бюро виз, въездом за границу иностранцев, руководство работой по регистрации и учету иностранцев в СССР”[265].

Как видно, официальные задачи имели явный уклон в область контрразведки, а разведывательные задачи упоминались лишь вскользь, и отсутствие четких указаний об их направлениях значительно снижало важность документа. Тем не менее, в условиях полного отсутствия правовой базы внешней разведки с момента ее создания его появление стало значительным шагом вперед по сравнению с предыдущими пятнадцатью годами.

За два месяца до образования НКВД, в мае 1934 года Совнарком рассмотрел вопрос о повышении эффективности разведывательной работы ИНО ОГПУ и РУ РККА и принял постановление, в котором обращалось особое внимание на необходимость улучшения координации их деятельности. В рамках этой задачи в мае 1935 года Артузов получил звание корпусного комиссара и был направлен на усиление военной разведки на должность заместителя ее начальника вначале по совместительству, а со следующего года на постоянной основе. В связи с этим в 1936 году он передал функции по руководству отделом своему бывшему заместителю Абраму Ароновичу Слуцкому, работавшему в ВЧК с 1919 года. Его деятельность в разведке почти не рассекречена, достоверно известно лишь то, что он специализировался по линии НТР, осуществил удачную операцию в Швеции, там же провел вербовку чрезвычайно важного источника, а затем находился в спецкомандировке в Соединенных Штатах Америки. С 1929 года на должности заместителя начальника ИНО Слуцкий курировал научно-техническую разведку и непосредственно руководил приобретением источников при вербовках на перспективу в британских университетах, что, скорее всего, и послужило причиной закрытости его биографии. Жизнь Слуцкого неожиданно оборвалась 17 февраля 1938 года, когда в кабинете начальника ГУГБ Фриновского он внезапно почувствовал себя плохо и на месте скончался. Выпитый им стакан чая с печеньем дал повод выдвинуть версию о тайном отравлении, которая, однако, не подтверждается медицинским заключением. Безусловно, его содержание ничего не доказывает, поскольку если Слуцкого и в самом деле отравили, то наивно полагать, что высокопоставленные убийцы разрешили бы произвести беспристрастное обследование тела и оставили в архивах уличающие документы. Тем не менее, упорные слухи об отравлении, скорее всего, все же ложны, поскольку опровергаются рядом веских аргументов. В 1937 и 1938 годах репрессии настигли множество руководителей значительно более высокого уровня, чем начальник разведывательного отдела, при этом их прямо и недвусмысленно объявляли врагами народа и уничтожали без малейшего колебания и без какого-либо рода камуфляжа под несчастный случай или болезнь. Если планировалось начать чистку кадров разведки, то логичнее было бы не тихо устранить ее руководителя, а взвалить на него груз тяжких обвинений и затем вывести на судебный процесс.

А. А. Слуцкий

Позднее была выдвинута версия о том, что негласный характер уничтожения Слуцкого преследовал цель успокоить закордонную агентуру, чтобы затем успешнее заманивать в СССР на расправу оперативных сотрудников загранточек, однако она представляется надуманной. Совершенно не было никакой нужды инсценировать естественную смерть Слуцкого а уж тем более убивать его прямо в кабинете непосредственного начальника, дав этим благодатную пищу для размышлений и всевозможных домыслов. Думается, эти косвенные соображения достаточно аргументированно свидетельствуют в пользу правдивости официального заключения о смерти вследствие приступа острой сердечной недостаточности. Его косвенно подтверждает и аналогичная смерть младшего брата А. А. Слуцкого, настигшая его в 1946 году столь же внезапно, но на этот раз на глазах у множества сослуживцев. В 1938 году арестованные Ежов и Фриновский подписали протоколы с признательными показаниями о смертельной инъекции, сделанной начальнику разведки Фриновским, Заковским и Алехиным в кабинете 1-го заместителя наркома. Впрочем, цена таких показаний и методы их получения у подследственных слишком хорошо известны, чтобы принимать их на веру в случае отсутствия других подтверждающих фактов.

М. П. Фриновский

Первым преемником Слуцкого стал Сергей Михайлович Шпигельглас (часто его фамилию неверно указывают как “Шпигельглаз” или “Шпигельгласс”), с февраля по ноябрь 1938 года исполнявший обязанности начальника отдела. До этого он работал в Монголии, затем с 1926 по 1936 год был помощником, а с сентября 1936 года — заместителем начальника разведки. Шпигельглас занимался эмигрантскими организациями, в частности, разложением и расколом Организации украинских националистов, руководил в Париже похищением генерала Миллера, курировал германское направление разведки, выезжал в Испанию во главе “летучих бригад”. Его арестовали и впоследствии, в декабре 1941 года, расстреляли по весьма тривиальной причине: новый нарком Берия освобождал должность для своего протеже Деканозова. В промежутке между назначением штатных начальников разведкой некоторое время руководил начальник контрразведывательного отдела Зельман Исаевич Пассов, также вскоре расстрелянный, а после него эти обязанности временно исполнял Павел Анатольевич Судоплатов.

Внешняя разведка отнюдь не относилась к главным задачам органов госбезопасности в предвоенные годы, их основной функцией являлось подавление реальной и вымышленной внутренней оппозиции, плавно перешедшее в тотальный политический контроль над обществом. Непосредственно отвечало за эту работу Секретно-политическое управление (СПО), которое и служило основным личным инструментом борьбы Сталина за власть. Контроль над вооруженными силами по-прежнему входил в задачи системы Особых отделов, реорганизация которых стала первым существенным структурным изменением после образования наркомата и