погребальную песнь, от которой всех бросило в дрожь. Она исполнила ритуальный танец, позвякивая и бренча множеством ожерелий и подвесок, а также ручными браслетами, составленными из отдельных костяных пластин шириной около полудюйма. Эйла отметила, что подобные браслеты изготавливают и мамутои.

Низкий вибрирующий барабанный бой напоминал знакомую музыку, исполняемую на черепе мамонта. Затянув протяжную заунывную мелодию, женщина начала изгибаться и раскачиваться из стороны в сторону, поднимаясь на носочки и поочередно совершая сложные движения ступнями, но при этом не оставалась на одном месте. Во время этого танца она резко и ритмично взмахивала руками, добавляя к барабанному бою перестук своих браслетов. Эйла познакомилась с ней вчера и сочла ее довольно привлекательной, хотя они не смогли поговорить. Как объяснил Мамут, эта женщина в отличие от Эйлы не обладает даром целительства, но зато способна общаться с миром духов. Эйлу вдруг осенило, что эта женщина была шаманом племени сангайи, так же как Мамут или Креб… Ей по-прежнему было трудно осознать то, что женщина может быть мог-уром.

Мужчина и женщина с натертыми красной мазью лицами посыпали детей порошком красной охры, вызвав у Эйлы воспоминания о том, как Креб натирал тело Изы подобной мазью. В соответствии с обрядом в могилу положили много разных вещей: копья из выпрямленного мамонтового бивня, наконечники, кремневые ножи и кинжалы, фигурки мамонта, бизона и лошади; рассмотрев их, Эйла подумала, что здешнему резчику далеко до мастерства Ранека. Она очень удивилась, увидев, что возле каждого ребенка положили длинный жезл из бивня мамонта, украшенный плоской круглой костяной пластиной с прорезанными насквозь секторами так, что в итоге это напоминало звезду в обрамлении. К этой резной пластине были привязаны перья и разные маленькие предметы. Когда обитатели селения сангайи присоединили свои голоса к протяжной жалобной погребальной песне женщины-шамана, Эйла незаметно склонилась к Мамуту и шепотом спросила:

– Эти жезлы похожи на жезл Талута. Может, они тоже используют их как Говорящие Жезлы?

– Да, ты права. Сангайи связаны с мамутои тесными родственными отношениями, хотя далеко не все люди хотят признавать это, – заметил Мамут. – Конечно, существуют определенные различия, но их погребальная церемония очень похожа на нашу.

– Зачем они опустили Говорящие Жезлы в могилу детей?

– Обычно в могилу кладутся те вещи, которые могут понадобиться человеку, когда он пробудится в мире духов. Как дочь и сын женщины-вождя, они являются братом и сестрой, которые могут стать вождями в той, другой жизни, раз уж не смогли стать ими в реальном мире, – объяснил Мамут. – Жезлы необходимы для того, чтобы они не забыли свой статус в том мире.

Эйла немного понаблюдала за совершением обряда, но, когда могилу стали засыпать землей, вновь обратилась к Мамуту:

– А почему их расположили именно так, голова к голове?

– Они ведь брат и сестра, – коротко сказал он, как будто остальное подразумевалось само собой. Затем он, увидев ее озадаченное лицо, добавил: – Им предстоит долгое, сложное и трудное путешествие в мир духов, особенно учитывая то, что они так молоды. Они будут нуждаться в общении, взаимной помощи и утешении, но брат и сестра не должны делить дары Радости, чтобы не оскорбить Великую Мать. Если, пробудившись, они обнаружат, что лежат рядом, то могут забыть, что они брат и сестра, и по ошибке совокупиться, подумав, что раз их положили вместе, то они помолвлены. Но положенные голова к голове, они смогут поддерживать друг друга в этом путешествии и, достигнув иного мира, сразу сообразят, что они родственники.

Эйла понимающе кивнула. Это было логично, и все же, бросив взгляд на засыпанную землей могилу, она вновь горячо пожалела, что не оказалась здесь на несколько дней раньше. Возможно, она ничем не смогла бы помочь, но хотя бы попыталась.

Талут остановился на берегу маленькой речки и, глянув вверх и вниз по течению, сверился с незатейливой картой, изображенной на куске бивня. Затем отметил положение солнца, оценивающе посмотрел на север, где плыла стайка облаков, и определил направление ветра. После этого он отправился подыскивать место для стоянки.

– Здесь мы остановимся на ночевку, – заявил он, сбрасывая заплечный мешок, натянутый на жесткий каркас.

Тули выбирала ровное место, чтобы в центре его можно было установить большую палатку, а потом расположить вокруг нее и остальные, поскольку при этом частично использовали те же опорные колья. Талут подождал, пока она закончит с этим делом, а затем спросил:

– Тули, что ты скажешь, если мы немного отклонимся от курса, чтобы поторговать? Я сегодня внимательно изучил карты Лудега. Раньше мне не приходило в голову, что мы окажемся на этом месте. Посмотри-ка сюда, – сказал он, показывая ей два куска бивня, испещренные разнообразными пометками. – Вот эта карта отображает наш путь к Волчьей стоянке, новому месту сбора Летнего схода, а вот здесь Лудег показал короткий путь к стоянке сангайи. Но ведь отсюда рукой подать до Мамонтовой стоянки. Может, мы навестим их?

– Ты имеешь в виду стоянку Овцебыка, – раздраженно ответила Тули, не скрывая презрения. – Они просто нахально переименовали свою стоянку. У всех есть очаг Мамонта, но никто не претендует на то, чтобы так называлась сама стоянка. Разве не все мы охотники на мамонтов, не все принадлежим к племени мамутои?

– Но ведь название стоянки обычно совпадает с названием очага вождя, а их вождем стал Мамут. Кроме того, это не означает, что мы не можем зайти к ним для торгового обмена, конечно, если они уже не отправились на Летний сход. Ты же знаешь, что у них много родственников на Янтарной стоянке и они часто торгуют янтарем, – сказал Талут, зная слабость сестры к этим солнечным полупрозрачным каплям окаменевшей смолы. – К тому же, по словам Уимеза, они знают отличные месторождения кремня. А у нас много оленьих шкур, не говоря уже об отличных мехах.

– Все-таки странно, как мог основать свой собственный очаг мужчина, который даже не имеет женщины. Впрочем, я просто заметила, что они поступили довольно нахально. Мы можем по-прежнему торговать с ними. Естественно, нам следует навестить их, Талут. – На лице Тули появилась загадочная улыбка. – Да-да, это было бы совсем неплохо. Я полагаю, этой Мамонтовой стоянке будет интересно познакомиться с нашим очагом Мамонта.

– Договорились. Значит, завтра надо выйти пораньше, – удовлетворенно сказал Талут, однако вид у него был несколько озадаченный. Покачав головой, он недоумевающе глянул на Тули, размышляя, какие идеи возникли в голове его умной и проницательной сестры.

* * *

Путники подошли к крутым берегам широкой извилистой реки, прорывшей глубокий канал в толще лессовых пород, – схожесть здешних мест с их