О.: Нет, это не так.

В.: Ну давайте тогда посмотрим, собственно, записки.

Судья Элизабет Глостер: Значит, это страница 005, видите, что господин Кертис записал следующее, что Бадри ему объяснил: «Несколько лет назад несколько людей, которые владели несколькими заводами, хотели продать акции. И в этот момент это акционеры „Сибнефти“ купили большинство этих заводов». «Акционеры „Сибнефти“ — Борис, Бадри, Роман». «Мы продали „Сибнефть“, пока что нет проблем со сделкой». «Теперь еще один партнер появляется, который держит остальные акции». «Согласовано с Романом и партнером в „Русском алюминии“ — акционеры 50 на 50». «Мы согласны, 25 — Борис и Бадри, 25 — Роман». «Мы пассивные акционеры, так что Роман является операционным партнером, и каждый год мы получаем дивиденды от „алюминиевых“ активов». Это обсуждалось, не так ли?

О.: Нет, не при мне. Невозможно, чтобы обсуждалось, что акционерами «Сибнефти» были Борис, Бадри и Роман.

В.: Невозможно, чтобы это обсуждалось?

О.: Да, да, в моем присутствии. Я бы это запомнил, потому что я был трасти в трасте господина Абрамовича, я знал, что он был единственным бенефициарным акционером. Для меня совершенно невозможно присутствовать на этой встрече, все это слушать, как они это обсуждают, и не помнить что-то такое об этом.

В.: Предположу, что все, что вы говорите о том, кто является единственным бенефициарным акционером «Сибнефти», является верным, но на основании того, что это неверно и что господин Березовский занимает правильную позицию, то тогда именно такая беседа и могла произойти. Не так ли?

О.: Ну определенно не со мной, не при моем участии, потому что я совершенно этого не знал. Почему бы они со мной это обсуждали, если они этой чепухе верили?

В.: Хорошо, посмотрим опять на записки Кертиса: «Бадри согласился продать обе стороны Роману. Теперь нужно обсудить ключевые вопросы в отношении сделки и все связанные вопросы (цена, структура), наши партнеры должны тоже этому доверять». Это два вопроса, которые по поводу цены и структуры идентифицируются: «Цена — несложно, у нас есть взаимопонимание того, что включается. В любом случае мы найдем правильную цену».

«На этой встрече просто указать основное понимание цены от обеих сторон, чтобы найти какую-то приемлемую середину».

И потом говорится: «Роман и Бадри хотят найти решение для обоих партнеров».

Потом говорится: «Бадри спросил господина Тененбаума, если он понял, и господин Тененбаум подтвердил».

Опять, господин Тененбаум, я вам хочу вот что сказать. Что это вы обсуждали с господином Патаркацишвили, и Фомичевым, и Кертисом.

О.: Это невозможно. Я знаю, что доля в РУСАЛе была уже продана. Что я мог вообще с ними обсуждать?

В.: Но, господин Тененбаум, предполагается, что показания господина Абрамовича о том, что он продал 50 % Дерипаске, являются верными, а документ предполагает, что он продал только 25 %. Это верно, не так ли?

О.: Ну, документы показывают только 25 %, это так.

В.: Если верить документу, то тогда не было никакой причины для того, чтобы вы не могли обсуждать другие 25 %?

О.: Да, я бы это не обсуждал.

В.: Хорошо. Если вы посмотрите на 3-ю сторону 2-й карточки, то там говорится:

«Б. и Т. обсуждали структуру. Б. сказал, нам необходимо иметь опцион, чтобы приобрести обратно и продать, если продано третьим сторонам или компании, публичный рынок или холдинговая компания проданы».

Потом господин Кертис смотрит и вроде бы непонятно, кто, что это сказал — вы или это господин Патаркацишвили: «Но нам нужен опцион или можно по-другому сделать».

Патаркацишвили говорит: «Если достаточно высокое предложение, мы отказываемся от опциона, тут все зависит от цифры».

Потом написано, что вы говорите: «А какой период, какой триггер, какое событие или это просто колл-решение?»

Потом записано: «Евгений попросил, если нам понравилась структура для С. или Б., да, проблема сложная и дорогая…»

И это говорите вы: «Проблема с существующими акциями. Существующие акции являются акциями на предъявителя, компания на предъявителя».

Секундочку. Давайте здесь затормозим. Это похоже на то, что на самом деле произошло в июле 2004 года, когда господин Патаркацишвили был указан бенефициарным акционером, чтобы он смог продать акции РУСАЛа господину Дерипаске. Помните это?

О.: Да, помню.

В.: И что господин Патаркацишвили говорил, что до того момента времени господин Патаркацишвили и господин Березовский не были отражены в качестве владельцев, и что он предлагал акции перевести на их имя сначала, чтобы они потом смогли их продать господину Абрамовичу. Не так ли? Именно это он и предлагал.

О.: Кому? Мне?

В.: Вам.

О.: Мне? О, нет. О, нет.

В.: Хорошо. Посмотрите на строчку как раз под этим. Видите, Т. — господин Тененбаум. Написано, что вы сказали: «Проблема в том, что существующие акции — это компания с акциями на предъявителя». Вы знали, что в августе 2003 года, не так ли, акции БВО были акциями на предъявителя?

О.: На самом деле я знал совершенно противоположное — что в мае 2003 года компания уже была зарегистрирована как «РУСАЛ-Холдинг».

В.: Ну, мы знаем, что в июле 2004 года был договор, который был подписан и составлен господином Абрамовичем. Там отражалось, что господин Патаркацишвили был бенефициарным владельцем акций РУСАЛа с марта 2000 года. Вы об этом знаете?

О.: Но это неправильная интерпретация. Что подписал господин Абрамович — это документ, который признавал, что господин Патаркацишвили является акционером. И на что мы согласились — это то, что он был акционером на момент передачи акций. Это чтобы помочь господину Патаркацишвили. Но мы никогда никакого сообщения не подписывали о том, что господин Патаркацишвили был акционером с марта 2000 года.

В.: Большое спасибо, господин Тененбаум, у меня вопросов больше нет.

Повторный допрос господина Сампшна.

Г-н Сампшн: Господин Тененбаум, а какова была причина вашей поездки в Грузию?

О.: Я поехал, потому что Роман меня попросил поехать и встретиться с Патаркацишвили по поводу футбола.

В.: А что конкретно вы должны были обсуждать в футболе с господином Патаркацишвили, насколько вам было известно до начала встречи?

О.: Я поехал разговаривать о футбольном клубе «Челси», что мы делали, как мы это делали, насколько я понял от Романа в то время.

В.: И что, господин Патаркацишвили хотел это делать?

О.: Да, насколько я понял, да.

В.: То есть вы поняли, что вы собирались передавать информацию господину Патаркацишвили, не так ли?

О.: Да, потому что я был тем человеком, который, собственно, приобрел «Челси», который сделал эту сделку, и господин Абрамович меня попросил поехать это обсудить.