Вил кивнул, и Люк приятельски похлопал его по плечу:

— Встретят как героя, можешь не сомневаться.

— Кто хочет вернуться домой, может уходить, — холодно произнес Перрин.

Фэйли бросила на него предостерегающий взгляд: по ее мнению, полководцу следовало вести себя иначе. Но Перрин не хотел, чтобы кто-то оставался с ним против воли. И кроме того, он не хотел быть полководцем.

— Сам я, правда, не думаю, что дело сделано, но решать вам.

Никто не заявил, что уходит, хотя Вил, кажется, очень этого хотел. Уставившись в землю, парни неловко переминались с ноги на ногу, вороша прошлогодние листья.

— И раз уж троллоков, чтобы на них охотиться, здесь не осталось, — небрежно заметил Люк, — самое время вспомнить о Белоплащниках. Они не в восторге от того, что двуреченцы решили сами себя защищать, и, насколько я знаю, намереваются кое-кого из вас повесить. Они не любят, когда у них из-под носа уводят пленников. Молодые люди тревожно переглянулись. И именно в этот момент вперед протолкался Гаул, а за ним Байн и Чиад. Впрочем, особо проталкиваться не пришлось — перед ними все расступались. Люк воспринял появление айильцев без восторга, да и Гаул взглянул на него не слишком приветливо. Зато у Вила, Даниила и многих других посветлели лица — они искренне верили, что в лесах скрываются сотни айильских воинов. Никто даже не задумывался, чего ради им прятаться, а Перрин помалкивал, но слухов не опровергал. Если люди считают, что в трудную минуту им на помощь придет сотня-другая айильцев, и это придает им храбрости, тем лучше.

— Нашел что-нибудь? — нетерпеливо спросил Перрин. Гаул отправился на разведку позавчера — в лесу он двигался гораздо быстрее любого всадника и увидеть мог гораздо больше.

— Троллоков, — ответил Гаул с таким видом, будто речь шла об отаре овец. — Они движутся на юг через этот лес, так справедливо называемый Мокрым. Их не больше тридцати, и, как мне кажется, они собираются стать лагерем на опушке, а ночью отправиться в набег. К югу отсюда еще немало людей, не пожелавших бросать насиженные места. — Неожиданно он по-волчьи хищно ухмыльнулся:

— Они меня не заметили. Для них это будет неожиданностью.

Чиад склонилась к Байн.

— Для Каменного Пса он двигается совсем неплохо, — прошептала она так, что было слышно и в двадцати футах, — шуму от него ненамного больше, чем от хромого быка.

— Ну что, Вил? — спросил Перрин. — Хочешь вернуться в Эмондов Луг? Там ты и побриться сможешь, и девчонку подцепить. Будешь с ней целоваться вечерком, пока троллоки… ужинают.

Вил побагровел:

— Я буду делать то же, что и ты, Айбара.

— Никто не вернется домой, покуда в округе остается хоть один троллок, — поддержал его Кенли.

Перрин обвел взглядом остальных и всюду встречал лишь одобрительные кивки.

— Ну а вы. Люк? Мы были бы рады видеть в своих рядах лорда, да еще и Охотника за Рогом. Вы могли бы научить нас сражаться как следует.

Люк улыбнулся, но его странная, напоминающая шрам на камне улыбка даже не коснулась холодных глаз:

— Весьма сожалею, но на мне лежит ответственность за оборону Эмондова Луга. Вдруг туда нагрянут троллоки, причем побольше, чем три десятка. Или Чада Света. Нет, я уезжаю. А вы, миледи Фэйли? — И он протянул руку, предлагая девушке опереться о нее, садясь в седло.

Она покачала головой:

— Я остаюсь с Перрином, лорд Люк.

— Жаль, — пробормотал он, пожимая плечами, будто хотел сказать, что женщин понять невозможно. Натянув расшитые волками перчатки, он легко вскочил на коня. — Удачи тебе, мастер Златоокий. От души надеюсь, что всем вам будет сопутствовать удача.

Слегка поклонившись в седле — поклон, конечно же, предназначался Фэйли, — он ловко развернул своего рослого жеребца и пустил его в галоп, отчего несколько человек вынуждены были отскочить в сторону.

Фэйли бросила на Перрина строгий взгляд. Видимо, она считала, что он мог бы обойтись с лордом поучтивее. Будь они одни, не миновать Перрину выговора за грубость.

Дождавшись, когда стихнет стук копыт вороного коня, Перрин повернулся к Гаулу:

— А можем мы обогнать троллоков? Обогнать, затаиться и подстеречь, когда они устроят привал?

— Если выступим сейчас, то, пожалуй, сможем. Они не слишком торопятся. Но с ними Исчадие Ночи, поэтому лучше застать их врасплох, когда они уснут, чем нападать в открытую.

Он имел в виду — лучше для двуреченцев. От Гаула не исходил запах страха, но о многих других этого нельзя было сказать. Правда, никто не подавал виду, что мысль о нападении на не готовых к бою троллоков, возглавляемых Мурддраалом, представляется ему не самой удачной.

Как только Перрин отдал приказ, лагерь был свернут: костры затушили и затоптали, собрали скудную утварь и наскоро оседлали неказистых лошадок. Вместе с дозорными — Перрин напомнил себе, что с ними надо будет поговорить, — отряд теперь насчитывал около семидесяти человек. Всяко достаточно, чтобы устроить засаду на три десятка троллоков. Бан ал'Син и Даниил по-прежнему вели по половине отряда каждый, а Били ал'Дэй, Кенли и другие из числа первых добровольцев командовали десятками. Вил тоже. Вообще-то он был неплохим парнем, когда хоть ненадолго забывал о девчонках.

Когда отряд двинулся на юг, Гаул и Девы побежали вперед, а Фэйли, верхом на Ласточке, пристроилась рядом с Ходоком Перрина.

— Вижу, ты совсем ему не доверяешь, — произнесла девушка. — На самом деле считаешь его Приспешником Темного.

— Я доверяю тебе, а еще — своему луку и топору, — отозвался юноша.

Лицо ее казалось печальным и в то же время довольным. Во всяком случае, он сказал чистую правду.

В течение двух часов Гаул вел их на юг, пока отряд наконец не достиг Мокрого Леса. Могучие дубы, сосны и болотные мирты теснились вперемешку с пышными лаврами, коническими красномасленниками и высокими ясенями с шаровидными кронами. Кусты сладины и черной ивы оплетала лоза дикого винограда. В ветвях цокали белки, порхали зяблики, дрозды и краснокрылки. Перрин чуял оленей, кроликов и лисиц. Под ногами журчали бесчисленные ручейки, на каждом шагу попадались пруды и заводи, заросшие тростником, — от совсем крохотных до довольно больших, шагов в пятьдесят в поперечнике. Прошедшие дожди пропитали землю влагой, и она хлюпала под конскими копытами.

Углубившись в лес мили на две, Гаул остановился между широким, окаймленным ивами прудом и узеньким, не больше шага в поперечнике, ручьем. Если троллоки не изменили направления, они пройдут здесь. Гаул и Девы, слившись с деревьями, исчезли, чтобы вовремя предупредить о приближении врага.

Оставив Фэйли и дюжину парней сторожить коней, Перрин распределил остальных вокруг болотистой котловины, по которой должны были пройти троллоки. Убедившись, что каждый надежно укрыт и знает свою задачу, он и сам затаился за стволом могучего дуба, росшего на дне низины.