заключалось в их отношении к Западному берегу. Отношение Ликуда определялось, прежде всего, идеологией, которая рассматривала Западный берег - Иудею и Самарию в своем лексиконе - как неотъемлемую часть Земли Израиля. Отношение лейбористов в гораздо большей степени определялось прагматическими соображениями безопасности, что давало больше возможностей для территориального компромисса. Однако правительство Нетаньяху нарушило свою доктринальную чистоту, передав Палестинской автономии небольшие участки территории, в частности, в Хевроне. А в рядах Партии труда всегда было много сторонников, идейно и эмоционально привязанных к земле своих библейских предков. К их числу относился и Эхуд Барак.

Масштабы личной победы Барака превзошли все ожидания. Не последнюю роль в этом сыграла надежда на окончательное мирное урегулирование с палестинцами. Двуличная политика, проводившаяся Ликудом в течение трех предыдущих лет, когда он делал вид, что принимает соглашения Осло, но при этом делал все, чтобы их подорвать, была отвергнута избирателями. В ходе предвыборной кампании Барак обещал соблюдать все предыдущие соглашения с Палестинской автономией, но при этом настаивал на том, что Израиль не будет отходить до границ 1967 г., что Иерусалим останется под израильским суверенитетом, что крупные блоки еврейских поселений на Западном берегу и в секторе Газа не будут оставлены, и что ни одной арабской армии не будет позволено продвинуться к западу от реки Иордан. Это были его "красные линии". Барак также пообещал возобновить зашедшие в тупик переговоры с Сирией и в течение года достичь мирного соглашения, включающего вывод израильских войск из Ливана. Разница между Бараком и Нетаньяху была разницей между жестким переговорщиком и непереговорщиком. Большинство израильтян проголосовало за жесткого переговорщика.

Несмотря на убедительную победу Барака в борьбе за высший пост, ему потребовалось около пятидесяти дней, чтобы сформировать правительство, которое получило бы большинство в Кнессете. Он мог бы упростить задачу и снизить стоимость уступок потенциальным партнерам по коалиции, согласившись на узкое большинство. Но он рассчитывал на широкое правительство, которое было бы более представительным, более стабильным и давало бы ему большую свободу действий при проведении внешней политики. Из опыта Ицхака Рабина, своего наставника, и Нетаньяху, своего политического оппонента, Барак понял, что страной нельзя управлять, имея на своей стороне только половину народа. Поэтому, помимо "Мерец" и "Исраэль БаАлия", он привлек на свою сторону три ортодоксальные партии. Для этого пришлось пожертвовать частью внутренней программы Лейбористской партии ради миротворчества.

Однако в стремлении Барака к национальному единству не участвовал миллион арабов, составляющих пятую часть населения Израиля. Получив 94% голосов арабов в борьбе с Нетаньяху, Барак старательно игнорировал три арабские партии, когда речь зашла о формировании правительства. Эти партии стремились войти в правительство, ознаменовать новую главу в отношениях с евреями и объединить усилия с демократическим лагерем в борьбе с националистическим лагерем. Имея в совокупности десять мест в Кнессете, они могли бы безоговорочно поддержать программу равенства внутри страны и мира за рубежом. Однако Барак отверг их предложения, поскольку, как и Рабин, хотел иметь в парламенте "еврейское большинство". Этот отказ имел вдвойне печальные последствия: он углубил чувство отчуждения, испытываемое арабскими гражданами, и снизил их коллективный вес в израильской политике. 6 июля Барак вышел на трибуну Кнессета и объявил, что заручился поддержкой не менее 75 из 120 парламентариев.

Размер и состав кабинета Барака отражали его намерение сохранить бразды правления в своих руках. По закону число министров не должно было превышать восемнадцати, но Барак получил специальное разрешение законодателей на назначение еще пяти министров. Он гордился тем, что является меритократом, но в его кабинете была своя доля посредственностей и временщиков, что и вызвало идишскую поговорку "меритократия-шмеритократия". Помимо премьерства, Барак забрал себе важнейший оборонный портфель. Портфель по иностранным делам он передал Давиду Леви, который откололся от Ликуда и присоединился к избирательному альянсу "Единый Израиль". Бывший строительный рабочий марокканского происхождения, Леви не говорил по-английски, а его пресловутая леность, несомненно, должна была дать Бараку свободу действий, чтобы он мог сам командовать внешней политикой. Старшие коллеги по партии были назначены в министерства, которые ограничивали их возможности для самостоятельных дипломатических инициатив. Шимон Перес стал министром регионального сотрудничества. Министром юстиции стал Йоси Бейлин, еще один ведущий "голубь" Партии труда и архитектор соглашения в Осло. Общий баланс внутри кабинета между "ястребами" и "голубями", между представителями религиозных партий и светскими либералами еще больше расширил свободу действий премьер-министра. Как язвительно заметил один из наблюдателей, Барак сформировал большой кабинет именно потому, что ему вообще не нужен был кабинет.

 

Безопасность превыше всего

В своем выступлении перед студентами в поселении Офра на Западном берегу реки Иордан 12 мая 1998 г. Барак с полной ясностью сформулировал свое националистическое мировоззрение:

Я живу в Кохав-Яире, в пятидесяти метрах от "зеленой линии" [граница с Иорданией до 1967 года]. Когда утром я открываю глаза и смотрю на восток, я вижу холмы и горы. Это Земля Израиля. У нас нет разногласий по поводу связи с Землей Израиля, или со святыми местами, в которых возник народ Израиля, или с местами, где зародился дух нашего народа. . . . Вопрос не в связи. Разногласия касаются необходимых политических действий, того, что нужно сделать для обеспечения существования, безопасности и духовного благополучия народа.

Барак был готов отказаться от части Западного берега не потому, что сомневался в том, что народ Израиля имеет историческое право на всю Землю Израиля, а потому, что хотел "увеличить шансы на создание стабильного равновесия между нами и палестинцами, которое будет защищать оба наших жизненных интереса".

Кроме того, Барак считал, что Израиль имеет все возможности для достижения равновесия в отношениях с палестинцами, которое обеспечит его безопасность. Он прекрасно понимал военную мощь своей страны и те преимущества, которые она может дать в переговорах с арабскими соседями. В отличие от Нетаньяху, Барак не зацикливался на мысли о том, что Израиль окружен хищниками. В интервью, опубликованном в газете Ha'aretz 18 июня 1999 г., он сказал: "Нетаньяху сравнил нас с карпом среди барракуд в аквариуме. Я же говорю, что мы похожи на просвещенного кита-убийцу - если его не разозлить, он не станет нападать и пожирать без причины".

По сути, Барак был тем, кого израильтяне называют битхонистами, сторонниками безопасности. Он рекламировал себя как Мар Битахон, господин Безопасность. Следствием этого стала его склонность рассматривать внешние отношения, как внутри региона, так и за его пределами, через призму потребностей Израиля в безопасности. Всеобъемлющий мир на Ближнем Востоке был его конечной целью, но безопасность для него превалировала над миром. Хотя Ицхак Рабин, его наставник