Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Но ты не сомневайся… я найду способ, чтобы ты начала мне поклоняться.
Ленты крепко, до очень сильной боли сжали тело Инанны, впивались в шкуру и заставив драконицу крутиться на месте. От её движений давление словно бы ослабло, но стоило самке замереть, как она поняла всю безнадёжность своего положения — ленты плотно обматывали её тело, превращая Инанну в настоящую алую мумию. Почувствовав прикосновение к шее, Инанна с силой втянула в себя воздух… и прокляла всё на свете, когда лента замерла над ней, не надвигаясь и дожидаясь выдоха.
— Никогда! — успела выпалить Инанна перед тем, как ленты обмотали её голову, сжав челюсти и захлестнув ноздри.
— Здесь тебя будут убивать медленно и долго… — красные глаза засияли с садисткой ложной добротой, — но не мучительно.
Самка кивнула вышедшему из тени чёрному алогривому самцу, в месте с которым они подхватили на лапы бессмысленно извивавшуюся Инанну и переложили её на постамент с вогнутой столешницей, что не давала обмотанной даже перекатиться. И Инанне, неспособной сейчас ни колдовать, ни пользоваться артефактами, ни даже высказаться наглецам в морды, оставалось только биться и выгибаться — но лапы недобрых похитителей тут же возвращали сара на место. Прижатая ими, она едва не задохнулась, когда ленты отпустили её, но не покинули тело, а заструились по нему, обхватив задние лапы выше копыт и под коленками, и разведя в стороны передние, притянув их к стенам постамента. Самец не спеша влез на неё и поставил лапу на грудь, тогда как самка вытянула хвост Инанны и помахала его кончиком.
— Признайся, ты же всё равно не выдержишь долго, — заявила она. — Всего одно слово — и ты сама сможешь решить, умереть тебе или уйти отсюда.
Инанне явно не хотелось ни того, ни другого — только высвободиться и разорвать обоих, выдернуть им конечности! Но сар сейчас не была властна даже над собственным телом. Даже хвост, обвязанный до самой кисточки, был управляем белошёрстой, ну, а остальное тело попытался захватить себе чёрный самец, раздвинувший не менее длинными, чем у своей подруги, когтями, ленты на животе Инанны, открывая втянутый, дрожащий животик, так легко отзывавшийся на острые кончики когтей. Инанна заворочалась под их ласками, которые вскоре перешли в щекотку — да, эти чудовища придумали очень изощрённый способ убийства! Смеявшаяся в вернувшиеся алые полоски Инанна не смогла подготовиться к третьей волне удушения, когда лента внезапно опоясала и сжала её горло, заставив драконицу выпучить глаза и высунуть язык из пасти. Задние её забились, кончик хвоста, сокрытый тёмной материей, отчаянно задрожал.
— Признай нас, — почти ласково шепнул самец, поглаживая рога Инанны.
Однако та даже не знала, кого признавать, тем более уж опуститься до того, чтобы поддаться кому-то… Но беспорядочное кивание головы, вызванное удушением, достаточно удовлетворило жестокую самку — особенно учитывая, как дрожало в страхе всё остальное тело. Потому она прекратила пытку на миг, велела то же и самцу, потянув его за хвост. Обжимающая полоса поднялась с шеи на пасть Инанны, стягивая её челюсти, но пока только поглаживая по носу, не закрывая ноздри.
— Когда говорят о Тьме или Хаосе, — белая подвинула крылом чёрного и сама заняла его место, — то подразумевают меня, Альдару Хаараглаш. И увести всех вас в Нашар было моей идеей. Раньше мне не было дела до того, кем считаешь себя ты, пока ты действовала лишь в рамках отдалённого городка и не встревала в мои дела, даже изрядно помогала Нашару… Но, полагаю, теперь ты достойна узнать об истинной хозяйке этой земли.
Инанна внезапно рассмеялась. Её булькания вызвали недоумение у самки, которая слегка ослабила полоски и уставилась на Инанну.
— И что же тебя рассмешило?
— Знала бы ты… cколько драконов и навов… vогут поспорить с тобой за это! — сквозь проговорила рыжая, дёргая копытами. — Но у меня есть к тебе предложение! Поцелуй под хвост Катлакат!
— В прямолинейности тебе не откажешь… Искренность — это добродетель настоящей Тёмной, — Альдара нажала ладонью на нос вновь обмотанной до ноздрей Инанны. Шерсть белой загорелась ярче и вздыбилась, словно развеиваемая под водой, грива тоже затрепетала, как под медленным ветром, а поток её ауры сшиб сознание алошёрстной, затопляя его чуждой детской радостью и ещё большим ощущением беспомощности перед великой силой.
Инанна вжалась в своё ложе, ощущая, как её затопляет сознание собственного ничтожества. Она была жалкой пленницей, опозоренной и беспомощной, под властью, которой нет ни конца, ни края… Её разум был захвачен этой силой, которая заняла все остальные её мысли, вытесняя их прочь из сознания драконицы и выбивая все воспоминания.
Кроме тех, что не касались Тьмы.
«Раз ты есть Тьма и Хаос — где ты была, когда твой народ погибал под ударами навов? Где ты была, когда Герусет распространила своё влияние на весь Нашар? Где ты была, когда я призывала тебя?»
Лапа Альдары слегка задрожала. Нахмурившийся самец вонзил когти в плечо Инанны, но красные ленты уже трепыхались в диком переплетении энергии, вырываемой из самой души рыжей. Раня себя о чужие когти, драконица выгибала голову, отклоняя ладонь Альдары.
— Моя воля сильнее… — рыкнула Инанна и, движимая ярким и едва ли не самым болезненным воспоминанием, вцепилась зубами в лапу Альдары.
Брызнувшая кровь была почти незаметна на алых лентах и будто бы раскалившейся шерсти Инанны, зато на будто выбеленной шкуре прорычавшей Альдары они выделялись контрастно. Самец, чья шерсть встала дыбом, проявил в лапе тонкую, но крепкую саблю, но сама Альдара остановила его здоровой передней. Инанна впустую клацнула зубами — оторванная лапа исчезла и снова появилась у хозяйки.
— Раз так, тогда поборись сама с собой, — Альдара взмахнула лапой, зачерпнув с чёрного алтаря пригоршню дымчатой субстанции, будто твёрдый камень был плотным туманом, и вложила этот комок прямо в рогатую голову упёртого сара.
Инанна взвыла от того, что в её сознании словно взорвали солнце. Ленты больше не держали её — скатившись с постамента, драконица упала на колени, не успев даже подставить лапы-копыта.